Нафаня

— Ну так, простых, только недавно обращенных, мы называем медляками или пустышами, так как у них даже если споровый мешок и вырос, то он всегда пустой, без споранов. Как отожрутся, так они уже более шустрыми становятся — таких бегунами или спидерами называют. Они и внешне уже начинают понемногу изменяться, ну и бегают действительно быстро. Потом вот эти лотерейщики идут, их еще жрачами называют, они уже прилично так от людей отличаются: более массивными становятся, челюсти вытягиваются, зубы более крупные, когти на руках отрастают… их как увидишь, не перепутаешь.

— Жрач — это понятно! С такой пастью только так их и называть, — перебил я его, а то хоть и интересно рассказывает, но начал он явно издалека. — Но почему лотерейщик?

— Потому что в споровом мешке у него уже не только спораны найти можно, но и горох иногда попадается. Но его найти — это как в лотерею выиграть. Хоть в нее выиграть шансов, наверное, всё же больше. Редко у жрачей горох попадается, потому и лотерейщиками их еще называют.

— Стоп! Что еще за горох? Вы что, не только спораны, но и еще что–то из обращенных добываете?

— Ну да, — закивал он с каким–то энтузиазмом. — Горох и жемчуг еще добываем!

Видимо недавняя пауза и мой погруженный в себя взгляд направленный на него его прилично так нервировал, что теперь он рад говорить безостановочно. Отсюда, наверное, и его заходы издалека в объяснениях, абы только мои расспросы не закончились. Боится, что я передумаю и всё же завалю его, как и всех остальных.

— Так–так–так! — протянул я заинтересованно. — Давай поподробней: что оно такое, как выглядит и для чего нужно?

— Ну, если поподробней, то если спораны нам нужны для жизни, чтоб спорового голодания не было, то…

«Опять издалека начал! Сто пудов боится окончания нашей беседы! Но, если всё этими охотниками рассказанное правда, а всё именно так и выглядит, то это и хорошо. Хоть от броненосцев я и недалеко убежал и они в любой момент могут сюда нагрянуть — нужно пользоваться моментом и вытягивать из него как можно больше. А нагрянут, так без ошейника пусть попробуют меня еще поймать!»

Приняв решение не особо торопиться, решил поддержать Старта в его стремлениях и расспрашивать обо всем интересном более подробно. Поэтому и перебил его, уточная:

— Споровое голодание — это ломку так называют?

— Нуда, если живец не пить, то ломка как у наркомана начинается. Можно просто сдохнуть, можно обращенным стать, а можно мозги сохранить, но в урода превратиться, стать внешне похожим на обращенного.

— Жесть! — выдохнул я потрясенно. — «Вот это я мог встрять тогда, когда решил с сушняком бороться. Радует, что уродом не стал».

Радовался правда недолго.

— Ну да, — согласился со мной Старт, пока я мысленно сокрушался, а потом взял и радость мою обнулил, добавив к уже сказанному: — Квазы — они не только уроды, но еще и психи полные, мозги у них прилично так протекают.

Вот после этих слов я капитально так на измену присел. Уродом не стал, но что с головой у меня непорядок я давно заметил.

«Кваз — это похоже Квазимодо, то есть урод. И я, получается, не внешне, а внутренним квазимордой стал. Твою же мать!»

— И как они лечатся? — спросил, затаив дыхание.

— А никак, — теперь уже в минус мое настроение загнал Страт. — Если не повезло квазом стать, то это уже навсегда.

— Понятно, кхм! — Горло пересохло, как будто неделю воды не пил.

Снял с пояса флягу с настоящей живой водой, а не то, что они под ней подразумевают, и от души так присосался к горлышку. И заряженная «целителем» вода помогла, живительным потоком и поганые мысли смыла.

«Внешне уродом не стал и хорошо, а то что крыша протекает, так с этим можно бороться. Главное обдумать всё хорошенько прежде чем начинать что–то делать и будет всё в порядке».

Оторвавшись от фляги — заметил, как Старт жадно сглотнул, от болтовни глотка пересохла, но попить попросить не решился.

— Пей! — кинул ему флягу.

Упрямится он не стал, тут же к ней присосался, отчего я поморщился — нужно было в кружку какую воды ему налить. Старт, напившись, с удивлением прислушался к себе, понюхал содержимое фляги и, вскинул на меня изумленные глаза, хотел что–то спросить, но и в этот раз не решился.

А у меня еще недавнее желание вытащить из него как можно больше информации — испарилось без остатка. Так что, поймав флягу обратно, я ему кивнул:

— Давай теперь о горохе рассказывай! Только без всяких там левых заходов, кратко и по существу.

— Ну… — завилял он глазами и снова тремор рук поймал.

— Без ну! Кратко и по существу! Как он выглядит и для чего нужен?

— Ну… — испуганно посмотрев на меня, у него уже не только руки, но самого потряхивать стало.