Нафаня

Прежде чем неуправляемая машина, не вписавшись в небольшой поворот, вылетела с дороги, успел увидеть, как далеко впереди из–за деревьев взлетает знакомый, хищного вида, черный вертолет.

— Нашли! — выдохнул с отчаянием.

Но изо рта не вырвалось ни звука, а в зеркале заднего обзора, уже перед самым столкновением с деревьями, на миг мелькнул знакомый, в этот раз жутко меня обрадовавший, дымный силуэт.

«Демон!»

Машина, продавив кусты, с приличной силой врезалась в дерево, да так, что капот в гармошку собрался. Но я этого даже не почувствовал, только удивился на миг, что каким–то непонятным образом на заднем сидении оказался.

Удивляться, впрочем, было некогда, всеми силами старался не выпасть из состояния, в которое мне помогли внешники войти, а также пытался разобраться, как с этим «демоном» взаимодействовать.

Оказалось, ничего сложного, дым полностью подвластен моим желаниям. И как только я это осознал, то всё больше и больше поражаясь возможностям этого «демона» — выскользнул через осыпавшейся крошевом боковое окно и устремился в заросли.

«Хорошо, что успел поля проехать и подловили, когда уже снова в лесной массив въехал. Тут они меня фиг найдут», — прекратив бездумное движение вперед я, стараясь не изгнать «демона», раскочегарил «хамелеона» на полную.

Из–за раздрая в душе дым до этого хаотично менял цвета с черного, серого на совсем белый, но как только я взял себя в руки и призвал «хамелеона», он сначала стабилизировался, потом слился цветом с окружающей меня растительностью, а затем и вовсе, став прозрачным — исчез.

Исчез очень вовремя, так как вертолет уже завис над головой, рыская туда–сюда, пытаясь меня рассмотреть. Когда же этого не получилось сделать, приземлился на дорогу…

«Котыч, тварь! Понятно теперь, как меня нашли!» — наблюдал сквозь заросли, как из вертолета сначала броненосцы выскочили, а потом и дружок мой бывший.

— Он где–то здесь! Я его чувствую, — донеслось до меня, когда, обыскав машину, они принялись заросли вокруг нее шерстить.

Искали тщательно, проламывая своими бронированными тушками кусты пытались на невидимого меня наткнуться своим телом, а куда забраться не могли — стреляли. Но всё без толку, хоть и попали в меня несколько раз, «хамелеон» и «демон» не подвели — и неуязвимость, и невидимость на сто процентов сработали.

— Улетаем! По темноте его искать — толку мало! Завтра поймаем, никуда не денется, — скомандовал стоявший возле машины, рядом с Котычем, броненосец.

Все, кроме одного, послушно покинули заросли и выбрались на дорогу. Этот же задержавшийся, прежде чем следом отправиться, решил поговорить:

— Я тебя найду, Домовой херов! Найду и лом тебе в задницу засуну.

Я чуть «демона» не развеял, так мне смешно стало. Ну прям один в один с Котычем речи толкает. Тот тоже постоянно грозился «Найти» и «Завалить», а этот еще и извращенец с ломиком.

— Ты меня слышишь, тварь?! — рявкнул он напоследок.

«Стоп! Ломик? Видимо намекает на тех двоих, что я ломиком завалил», — дошло до меня, когда он, накричавшись, тоже к вертолету направился.

Еще около часа я сидел под деревом в кустах, но вертолет как улетел, напоследок причесав заросли и машину из пулемета, так больше и не возвращался.

— Улетели, но обещали вернуться, — пробормотал я, сбрасывая «хамелеона» и «демона».

Выбравшись из кустов, поспешил рюкзак с себя сбросить и флягу с наркотой из него достать. Повезло, что даже за рулем я с рюкзаком на груди ехал, боялся его лишиться, если вдруг придется быстро машину покидать. И, как оказалось, не зря боялся. Если бы он в стороне лежал, то сомневаюсь, что «демон» смог бы его с собой прихватить, а так, всё что на мне надето было, со мной же и осталось.

Хлебанул наркоты и вздохнул облегченно: дары мои, хоть я и неподвижно сидел, сил из меня вытянули прилично, так что напившись, погасил начавшуюся жажду. И только когда напился — понял, что что–то не так. Стемнело уже прилично, так что, вернув флягу на место, принялся в темпе себя ощупывать, удивляясь всё больше и больше.

— Всё чудесатее и чудесатее, — пробормотал, когда нащупал то, что «не так».

Одежда на мне изменилась, оказался снова одет в выданные броненосцами серые шмотки. В спортивном магазине я же тогда переоделся, потом еще раз в доме у Старта заляпанную кровью куртку сменил. И вот, серая одежда снова на мне, а та куда–то испарилась.

— Ничего не понимаю! — уже не понижая голоса заговорил, когда убедился, что кроме одежды ничего больше не пропало. — Не по–ни–маю!

Задрал голову кверху, подставив лицо легкому ночному ветерку, да так и замер. Правда, ненадолго.

Закинул рюкзак за спину, часто спотыкаясь в темноте, да цепляясь одеждой за ветки, обойдя стороной разбитую машину, наконец–то выбрался на дорогу, где снова, вскинув голову кверху, замер.

«Не врали! Правду говорили!» — билось набатом в голове.