Нагайна, или Измененное время

Там, покричав что есть силы «Марианна, ты где? Я здесь! Марианна, девочка моя! Ты где? Я тебя люблю!», Анна оставила под этой отвесной стеной большую котомку с вещами дочери. И побрела вниз.

Через несколько часов она остановилась, пошел тяжелый, ледяной дождь, тучи полностью загромоздили все вершины, повисли низко, стемнело белым днем, внезапно посыпался снег, и Анна вдруг поплелась обратно, наверх.

Хуже погоды быть не могло. Анна постепенно обрастала ледяной коркой.

И она подумала, что вещи дочки тоже промокнут и обледенеют, как же маленькая заберет их в таком виде.

А других вещей девочки в доме уже не было. Анна собрала все, что нашлось.

Анна собиралась накрыть сумку собой и переждать этот дождь.

К вечеру, когда уже стемнело, она добралась до конца козьей тропы.

Большой, даже огромной, тяжелой сумки там не было.

А никакие люди не проходили мимо по этой сомнительной, незаметной дорожке в тесных скалах. Невесть куда ведущей.

И ни один орел бы не поднял эту поклажу в лапах. Да орлы и не летают в такую погоду.

Анна же была горянкой и с детства таскала кувшины с водой, такие же, как ее мать. Поэтому сумку она набила сверх меры.

В такую погоду и козы сидят внизу, в рощах.

Тем более что столкнуть котомку в пропасть они бы не смогли, тропа заканчивалась маленькой площадкой с углублением, как бы выбитым в скале. Туда Анна и затолкала свою ношу.

Анна поклонилась, перекрестилась на эту, уже пустую, нишу, закричала:

– Спасибо, девочка моя! Скоро я тебе напеку пирожков, принесу! Я тебя люблю!

Ответом было эхо:

– Люблю-у-у!

И что-то зазвенело, посыпались равномерные удары в горах, как если бы пошел обвал. Но немного не так.

Домой Анна вернулась другим человеком.

Она начала спать, улыбалась своим мальчишкам, гуляла с ними в горах, по одному и тому же маршруту. Как будто их приучала.

Соседки диву давались, куда делась сумасшедшая, оборванная, лохматая Анна, горная странница.

Передавали друг другу, крутя у виска: «Она сказала: вещи дочь взяла. Чтобы я не пропала там. Она у отца. Колокольный звон».

Да, в селении существовала старая легенда, что там, в скалах, в недоступном для человека ущелье, стоит девичий монастырь. Потому что люди слышали, что иногда доносится невесть откуда бой колоколов.

И этот тройной голос далекого ветра, хор, прекрасней которого нет на свете.

Повести

Санаториум

Тени двух бедняг, двух возлюбленных, так и остались витать над столовой санаториума, где все их наблюдали, двух конспираторов, и из них один как ни в чем не бывало останавливался у стола другого (другой), где эта виновница происходящего сидела горемычная, с пятнами на щеках, и глядела мимо него, – но все окружающие уже знали, что его отсылают в филиал этого санаториума, в дальний угол, в место новое, еще полностью не освоенное и мало кому известное, – а ее пребывание находится под вопросом, она тоже, видимо, улизнет вслед за ним, француженка мадам де Стаэль (это простое совпадение, она с известной м-м де Стаэль даже не родня, это вообще фамилия по мужу, но и он той старинной знаменитости не родственник, а обычный банкир, оставивший жене состояние. Без миллионов в этом санаториуме делать нечего, добавим).

Да, санаториум самый, можно сказать, дорогой, очень дорогой, у каждого клиента такие удобства, какие и не снились жильцам даже в самых знаменитых отелях, и на том точка.

Виллы тут трехэтажные, и все санитарные объекты отлиты из чистого серебра, а под зеркалами (венецианское стекло) выставлены разнообразные духи, кремы и косметика, и к вечеру приходит визажист и стилист, поскольку ужин предполагает каждый раз полный парад-алле. В санаториуме также работает свое ателье, где шьют все по лекалам от кутюр.

Но самое главное тут не удобства, самое главное – это подпольное (под вопросом и, скорее, легендарное) существование бригады геронтологов, хирургов и эндокринологов, и, собственно, на этот свет и слетаются пациенты со всего мира. По сведениям, бригада приезжает на определенные сроки, берут не всех. Результаты омолаживания не разглашаются. Говорят, что бригада состоит из получивших образование монахов аскетического поведения, прошедших выучку у тех, кто провожал святых на вечное сохранение в курганы. Ведь не они сами обеспечивали себе на сотни лет вперед полную сохранность всех клеток, это дело давно практикуется. И правительство смотрит на данные эксперименты косо, надо сказать, другим не рекомендует и само им не воспользовалось (по слухам, пациентам угрожает потеря личности в результате полной очистки памяти).

Хотя сохранить клетки на столетия – это одно, а сохранить мыслительные способности, разум и то, что называется душой, – тут уже вопрос вопросов.