Нагибатор Сухоруков

…Благодаря усилиям Конецинмайлы посольство теночков-ацтеков сильно заполуночничало, а потому встали гости поздно. Когда Макуильмалиналли и компания созрели для второго акта переговоров, мы уже ждали их во всеоружии. Ситуация не стала лучше, она, скорее, усугубилась, когда я понял, с кем мы имеем дело. Но вчерашняя растерянность исчезла. И я, и мои советники собрались и приготовились бороться за Четландию. Еще толком не зная как.

С другой стороны, и послы как-то переменились. Здоровяк Пятая Трава шагнул вперед и попросил слова. Я соизволил. Посол глянул на старичка-переводчика, тот едва заметно кивнул. Здоровяк вздохнул и заговорил.

— Вчера, владыка, я был голосом уэйтлатоани, — дошли до меня его слова в двукратном переводе. — И говорил я то и так, как велел мой грозный дядя Ауисотль. Но сегодня я хочу добавить кое-что от себя. Вчера мы немного узнали о вашей земле. О твоей разумности и отваге. О том, как вы отчаянно воевали с проклятыми пурепеча…

Макуильмалиналли задумался, собираясь с мыслями.

— Мне не хочется уничтожать вас, Хуакумитла, — по-простецки прямо заявил он мне, причем, «уничтожить» он произнес буднично и уверенно, как если бы сказал «наносить воды в бочку» или «вскопать грядку». — Я взываю к твоей разумности: подчинись нам. Признай власть уэйтлатоани — и твоя жизнь перестанет быть бессмысленной. Служа нам, ты и твое племя обретете высшую цель!

Вот это да! Такого я не ожидал. Даже интересно.

— Какую высшую цель?

— Мы, теночки, спасаем мир, — гордо заявил Пятая Трава, и мне чудом удалось не захохотать.

Ущипнув рукой бедро, я сдержался, а посол продолжал явно заготовленную речь.

— Вы здесь, в глуши, наверное, не знаете, что весь мир находится на краю гибели. А между тем, прошло уже четыре эпохи, четыре божества зажигали солнца — но все светила гибли и миры разрушались. В первое солнце всех людей съели ягуары и оцелоты, во второе — всех убил страшный ветер, в третье — бесконечный огненный дождь, в четвертое — великий потоп. Каждый раз богам не хватало сил, чтобы сохранить жизнь. Сейчас мы живем под пятым Солнцем, коим является Изъязвленый Бог или Тонатиу, как его стали называть. И у него тоже не хватает сил. Мир может разрушиться в любой момент: на этот раз вулканы и землетрясения обрушат солнце, сдвинут твердь и уничтожат всех нас.

Я украдкой оглядел собрание: все мои генералы и советники стояли, отвесив челюсти. Посол потряс всех до глубин первобытных душ. Надо же, не ожидал я такого поворота от сегодняшней встречи.

— А как же теночки-астеки спасают мир?

— Очень просто, — улыбнулся Пятая Трава. — Мы даем богам силу.

И это было сказано так сильно, что у многих в зале дрогнули коленки.

— Но как? — я уже сам изнывал от любопытства.

— Мы непосредственно даем богам высшую силу нашего мира — силу крови. Наш бог и покровитель астекского рода Уицилопочтли открыл нам это знание. Долгие века мы приносили жертвы скромно в меру наших сил. Но постепенно стало ясно, что жертв нужно больше. Силы крови явно не хватает. Особенно опасно в год и день окончания 52-летнего цикла — в это время судьба мира висит на волоске. Но мы придумали, как спасти мир. Астеки объединили народы. Одни из них помогают нам, как братья, всей своей силой. Другие — дают нам пищу, одежду, инструменты и оружие, чтобы наш народ занимался самым главным делом — спасением мира. Ну, а третьи — дают нам кровь. Мы достаем сердца жертв, посылаем их богам в огромных количествах — и только благодаря этому пятое Солнце всё еще сияет на небесах.

Я просто офигел от такой картины. Создать кровавую империю, обирать многие народы — и с такой благой, но безумной целью! Хотя, одни ли ацтеки этим страдали? Кто-то уничтожал народы ради торжества христианства (или ислама), кто-то — ради построения коммунизма. Еще поди посчитай, где было больше жертв.

— Я вижу, ты не до конца веришь мне, владыка, — усмехнулся посол, словно я был каким-то недалеким ребенком. — Но я тебе расскажу о правлении моего прадеда уэйтлатоани Мотекусомы…

— Как ты сказал?! — подпрыгнул я на месте.

— Мотекусома, — растерялся Пятая Трава. — Мой прадед и отец моей бабки.

«Это Монтесума? — завертелись мысли у меня в голове. — Но как же это может быть? Посол сказал, что это его прадед, а ведь Монтесума был последним… Здесь что, так и не объявились испанцы? Или это другое имя? Просто похожее».

— Продолжай, — выдавил я из себя.