Нагие намерения

Он ехал на первый этаж и намеренно забивал себе голову всякой чепухой. Потому что в лифте не работал мобильный и не было возможности немедленно начать действовать. Но как только он очутился на улице, сразу же ринулся в бой. Через четверть часа он уже знал, в какую больницу отвезли Дениса Звенигородского, и отправился туда. Если с его женой все в порядке, она сейчас наверняка рядом с мужем — какие бы там отношения у них ни сложились.

Карьеристочки в больнице не было. Он расспросил тут и там, не видел ли кто плачущую молодую женщину с медового цвета волосами до плеч, в очках и, возможно, с портфелем в руках. Результат был отрицательным. Тогда он пококетничал с регистраторшей, заплатил лифтеру и провел короткую операцию по обезвреживанию дежурной медсестры реанимационного, отделения. Медсестра оказалась девушкой бывалой и сдалась только после мощного штурма — потребовались деньги, конфеты, обещания и даже один долгий поцелуй в запястье, пахнущее антисептиками.

— Его жена была здесь, — шепнула она Шургину в ухо, коснувшись его влажными губами. — Но как раз сейчас ее увозят.

— Как это увозят? — опешил тот. — Кто? — Он ничего не понимал. — Она что, обезумела от горя?

— Ну, что вы, в самом деле! Женщина еще не приходила в сознание.

— О чем это вы говорите? Разве с ней… что-то случилось?

— Ну конечно? А вы не знали? Звенигородская поступила к нам уже после того, как привезли ее мужа. Автомобильная авария. Тут у нас и милиция была. Они говорят, женщина не справилась с управлением. Вероятно, ей позвонили и сообщили о том, что муж при смерти, вот она и… вильнула в сторону. Или по радио страшную новость услышала. Если придет в себя, расскажет.

— Что значит — если? — вскинул голову Шургин. — Она так плоха? /

— Говорят, от машины почти ничего не осталось, — снова понизила голос медсестра, которую специально просили не распространяться о состоянии пациентки.

— А куда ее увозят? — заторопился он.

— В частную клинику. У нее медицинская страховка, предполагающая индивидуальный уход. А у нас тут особенно не развернешься, вы же понимаете.

— Как мне ее увидеть? — Он схватил медсестру за локоть и легонько потряс, глядя ей прямо в глаза проникновенным взглядом.

Она громко вздохнула и бросила:

— Идите за мной.

Завела его в какой-то маленький лифт в конце коридора и спустила в холодный кафельный коридор, выходивший прямо к стоянке спецтранспорта. Там, на улице, было светло и ясно. Летнее солнце пробивалось сквозь листву деревьев, складывая на асфальте затейливую мозаику. Со стороны казалось, что все в этом мире прекрасно и радостно.

— Почему ее увозят не из приемного отделения, а из какого-то… подполья?

— Понятия не имею, — пожала плечами медсестра и, погрозив ему пальцем, напомнила: — Вы мой должник!

И исчезла в полумраке коридора. Шургин выскочил на улицу и, сделав страдальческое лицо, бросился к носилкам, которые как раз заталкивали в машину «Скорой помощи». На носилках лежал кокон, на создание которого ушли километры бинтов. Голова тоже была забинтована, и только узкие щели обеспечивали приток воздуха к невидимым рту и носу пациентки.

— Диана! Дианочка!

Санитары отпихнули его, а тощенькая рыжая врачиха, прижимавшая к груди папку с бумагами, замахала руками и затопала:

— Вы что, молодой человек, с ума сошли? Вы ей навредите! Она под капельницей!

— Это ведь Диана Звенигородская? — разбавив голос слезами, уточнил Шургин. — Это ведь моя Диана?

Врачиха оторвала от груди папку и заглянула в нее, как будто сомневалась в том, кого перевозит.

— Да, голубчик, это Звенигородская. А теперь отойдите в сторонку.

— Вы уверены? — еще раз спросил он.

Потому что сам-то он был уверен в обратном. Из двух белых тубусов, ответвлявшихся от забинтованного ствола, выглядывали лишь кончики пальцев, но этого оказалось достаточно, чтобы сообразить, что к чему. Когда карьеристочка сегодня напала на него в коридоре, он обратил внимание на ее ногти — довольно длинные, округлые, покрытые ядовито-красным лаком. И позже, в кафе, она, помнится, держала в руках меню, а эти ногти казались на фоне белой обложки кровавыми отпечатками пальцев.

У той женщины, что скрывалась под бинтами, ногти были короткими, и на них виднелись остатки розового лака. Цвет лака был другим, нежным — никаких следов красного.

Итак, возле кафе на Диану напали. Вероятно, те самые люди, которые взорвали машину ее мужа. По крайней мере, это логичное предположение. Нужно сообщить о своем открытии следователям, которые ведут дело о покушении на Дениса Звенигородского. Милиции следует знать, что жена бизнесмена пропала, и выяснить, кого вместо нее отвезли в частную клинику.

Придется сделать анонимный звонок. Если сейчас появиться в поле зрения правоохранительных органов, они мгновенно навешают на тебя всех собак. Естественно, заподозрят в причастности. Начнут ковыряться в твоем бизнесе и доставать клиентов. И ты вляпаешься в это дерьмо с покушением на убийство по самые уши.

Он нашел подходящий таксофон, обернул руку платком и проинформировал дежурного по городу о своих подозрениях.