Наглый роман (ЛП)

Немедленное отвращение, которое заполняет мой разум, приводит в замешательство. Я расхаживаю по раздевалке и запускаю пальцы в волосы. Какого черта я чувствую себя виноватым, когда думаю о том, чтобы переспать с кем-то другим?

Может, мы с Ваней и женаты, но это не по-настоящему.

Я иду налево.

Я забочусь о ней, потому что она подруга и носит моего ребенка.

Я иду направо.

Когда родится ребенок и Ваня устроится, я подам на развод. Я снова смогу отправиться на охоту. Я смогу избавиться от своей сексуальной неудовлетворенности одним большим рывком. До тех пор придется обойтись долгим холодным душем.

Верно?

Я стону.

Черт возьми, это звучит как пытка.

Дверь распахивается.

Входит Ваня, похожая на разгневанную фею в своем платье с длинными рукавами и убойных ботинках.

— Что это было? — Она указывает на дверь.

— Что? — Невинно спрашиваю я, поднимая ее туфли и укладывая их в сумку.

— Ты собирался выпалить, что ты мой муж, при всех?

Я бросаю взгляд на открытую дверь. — Это не я ляпнул это, Ван.

Она фыркает. — Убирайся. Мне нужно переодеться.

Я хочу сказать ей, что в Вегасе она не была такой застенчивой, но сдерживаюсь. Ваня до сих пор не помнит всего, что произошло той ночью, и постоянное припоминание этого только выставит меня в отчаянии.

Вегас ничего не значил. Она ясно дала понять это. Я единственный, кто еще не вступил в игру.

Несколько минут спустя она встречает меня у машины. Мы паркуемся на стоянке у океана. Хрустальные волны разбиваются о песок. Небо ослепительно голубое. Если бы меня не было здесь с Ваней, я бы, наверное, катался на этих волнах.

Забавно, что я предпочел бы быть здесь и спорить с ней, чем на пляже с какой-то цыпочкой, которую я не знаю.

Я выбираюсь из машины и открываю ей дверь.

Она задирает нос и не разговаривает со мной, забираясь внутрь.

Я наклоняюсь и нацепляю свою самую очаровательную улыбку. — Ты все еще злишься?

Она достает свой телефон и начинает играть в игру.

Я хмурюсь. — Вот это уже просто невежливо”

Она, не поднимая глаз, говорит: — Нам нужно в аэропорт. Нам нужно успеть на рейс.

Раздражение вспыхивает в моей груди, но я подавляю его и забираюсь в машину. Пристегнув ремень безопасности, я делаю еще одну попытку протянуть оливковую ветвь.

— Что, если мы не вернемся прямо сейчас? Я могу сводить тебя в ресторан ”Дыра в стене", где подают лучший пирог, который ты когда-либо пробовала…

— Нет, спасибо, — говорит она неодушевленному предмету в своей руке.

Я стискиваю зубы.

— Пожалуйста, веди машину, — говорит Ваня сухим тоном, который можно было бы использовать с незнакомым человеком.

Я отрываю взгляд от ее каменного лица и бросаю на океан холодный хмурый взгляд.

Десять минут спустя Ваня убирает телефон. Ее взгляд устремлен прямо на меня. — Я не знаю, как ты думал, что согласишься на эту работу, но это моя жизнь. Это мой последний шанс стать моделью, прежде чем ребенок изменит все для меня. Я не планировала сдаваться так скоро. Я не хотела, но я сама сделала такой выбор. — Ее глаза вспыхивают. — Если ты не собираешься относиться к работе серьезно, мне нужно знать сейчас. Я могу найти кого-нибудь другого.

— В этом нет необходимости.

Она разворачивается и складывает руки на груди. — Я знаю, у нас много… общего, Хадин. Но ты не можешь вести себя как сумасшедший перед моими сверстниками.

— Я не вел себя как сумасшедший. Я пытался защитить тебя.

Она заливается смехом. — Защитить меня от чего?

— Этот парень флиртовал с тобой.

— Он не делал этого. — Ваня так сильно закатывает глаза, что я задаюсь вопросом, не кружится ли у нее сейчас голова. — И даже если бы это было так, какое тебе до этого дело?

— Потому что…

— Потому что? — Она выгибает обе брови, ожидая, что я попадусь в собственную ловушку.

Я быстро соображаю. — Как сородичи, я имею право голоса в воспитании проекта Вегас. Я не хочу, чтобы наш ребенок находился в таком беспорядке, как Фурнандо.

На ее лице появляется шокированное выражение. Затем она разражается смехом. — Как ты его назвал?

— Фуррр-нандо. — Я пытаюсь произносить ‘р" так, как это делала она.

Ваня смеется так сильно, что ей приходится отстегнуть ремень безопасности, чтобы она могла согнуться и хрипеть. Слезы наворачиваются на ее глаза, она со смехом ругает меня: — Не никогда больше не произноси буквы "р". Если только ты не хочешь оскорбить каждого испаноговорящего человека.

— Что не так с произношением?

— Все. — Она прищелкивает языком и издает красивое “ррр". — Вот так.

— Рурр.

— Нет, не рур. — Ваня открывает рот и снова перекатывает язык.

— Именно это я и сделал.

— Нет, ты этого не делал.

— Спроси любого.

Ее улыбка легка, и у меня на сердце становится легче, когда я снова вижу ее улыбку.

— Ты невозможен, Хадин. — Она качает головой. — Но давай проясним одну вещь. Ты не можешь диктовать, с кем мне проводить время, только потому, что у нас с тобой будет ребенок. — Она поднимает руку, когда я начинаю вмешиваться, и добавляет: — Для протокола, Фернандо мне таким не нравится.

Я победоносно улыбаюсь, но улыбка исчезает, когда я думаю о ее предыдущих словах.

Ваня созерцает вид за окном, ее лицо теперь ярче, чем было раньше.