Наглый роман

— Ты, — говорит он, прежде чем наклониться надо мной и застегнуть мой ремень. Когда он отстраняется, его лицо оказывается в дюйме от моего.

У меня перехватывает дыхание, когда он улыбается.

Изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимой, я надеваю наушники и свирепо смотрю на него. — Не разговаривай со мной. Мне нужно войти в курс дела.

— Твое желание для меня закон, босс. — Хадин ухмыляется, как будто точно знает, что делает со мной, и дремлет остаток поездки.

ГЛАВА 6

БАРБЕКЮ И ДЕТИ

ХАДИН

Камера не заслуживает Вани Бекфорд. Я не очень разбираюсь в моде, но я бывал в ней и знаю, что красивых женщин пруд пруди. Симметричные черты лица. Пухлые губы. Густой макияж. Индустрия красоты может штамповать кукол из формочек для печенья, как ребенок выпускает сопли.

Хорошенькая — это мило. Но Ваня — нечто большее. Когда камера поворачивается к ней, что-то глубоко внутри нее встает. Какое-то присутствие. Какая-то сила. Некая харизма, которая выплескивается наружу и занимает место в мире. Растет и растет, пока не отталкивает все прочь, так что она остается одна.

Это волшебство, чистое и простое.

И это чертовски неотразимо.

Я разваливаюсь на высоком стуле рядом с режиссером и наблюдаю за ее работой. Электрический вентилятор сдувает волосы с ее лица. Из-за декораций валит дым. Я уверен, что ей невыносимо жарко в этом огромном джемпере с длинными рукавами. Температура на Гавайях приближается к ста градусам. Но в ее улыбке не заметно ни малейшего дискомфорта.

Мышцы ее лица неуловимо меняются в каждой позе. В ней есть мощь и изящество, которые никто, кроме Вани, не может воспроизвести.

Она завораживает всех в комнате.

— Черт возьми, она потрясающая, — говорит режиссер дизайнеру. Они сидят рядом со мной на своих высоких стульчиках.

— Я знаю. Вот почему я пригласил ее, — говорит дизайнер с сильным акцентом. — Она великолепна.

Моя грудь раздувается от гордости. Чертовски верно.

Я чувствую вибрацию в кармане и, опустив взгляд, вижу входящий звонок от моей матери. Я уверен, что папа вчера проболтался ей и запретил ей каким-либо образом помогать мне.

Я открываю свой телефон и отправляю сообщение.

Сейчас занят. Я тебе перезвоню.

Я не хочу, чтобы она беспокоилась обо мне. Зная маму, она поднимет шум, будет кататься по полу и сделает все возможное, чтобы заставить папу смягчить наказание.

Если это не сработает, она попытается договориться со мной. Говорить ей "нет" — отстой, но на этот раз я не сдамся. Так или иначе, я посрараюсь убедить ее, что остаться с Ваней и моим ребенком — правильный шаг.

На съемочной площадке Ваня позирует в последний раз, и фотограф аплодирует ей. Весь зал тоже начинает хлопать.

— Спасибо, — скромно говорит она, склоняя голову и прижимая руки к груди в знак смирения.

Ее взгляд скользит по моему, и, клянусь, мое сердце на секунду останавливается.

Она выжидательно выгибает бровь.

Ах да. Я ее ассистент.

Это роль, к которой я пришел без особых трений. Эта женщина командовала мной с тех пор, как мы были детьми. Похоже, я готовился к этому всю свою жизнь.

Ваня сходит с платформы. Ее гигантские каблуки стучат по земле, когда она идет ко мне. Обувь представляет собой чудовищное сочетание блесток и шипов. Это больше похоже на орудие убийства, чем на предмет моды. Иногда я вообще не понимаю ее работу.

— Вы говорил с режиссером о смене гардероба? — спрашивает она.

Я достаю мини-веер и направляю его ей в лицо. — Это отменяется. У них есть все снимки, которые им нужны, из этого набора.

— Ах. — Она не выглядит удивленной.

Я упоминал, что она не только до смешного красива, но и дерзка в этом?

— Чай? — Она протягивает пальцы.

— Апельсиновый сок. — Я протягиваю ей бутылочку с желтой жидкостью. — Витамин С полезен для тебя и ребенка.

Ее глаза выпучиваются, и она набрасывается на меня, закрывая мне рот рукой, отчего сок выплескивается на пол.

Я чувствую запах ее духов. Легкий цветочный аромат, от которого мне хочется затащить ее в темный угол и целовать до тех пор, пока она не вспомнит все, что я делал с ней в Вегасе. Желание застает меня врасплох, и я убираю ее руку со своего лица.

— Что? — Я рычу, недовольный тем, что я горячий.

— Ты не можешь просто выкрикнуть это, — шипит она, бегая глазами взад-вперед. — Я бы хотела продолжать работать, пока не начнет показываться живот.

Я уважаю ее пожелания и понижаю голос. — Как долго ты планируешь работать?

— Я не знаю. Столько, сколько захочу.

— Тебе не следует носить каблуки, когда ты беременна. Это вредно для твоих суставов.

Она смотрит на меня так, словно я начал петь на древнем языке. — Ты это выдумал?

— Конечно, нет. Я провел кое-какое исследование.

— Когда?

— В самолете.

— Разве ты не спал в самолете?

— Я надел наушники. Я слушал аудиокнигу о бе…

Она снова закрывает мне рот рукой. — Называй это… “Проект Вегас”, когда мы на публике.

Я смотрю на нее сверху вниз. Ее лицо поднято, губы надуты, такое чувство, что она умоляет меня о поцелуях. Трудно оставаться в здравом уме. Эта женщина действительно начинает испытывать мою сдержанность.