Нагорная проповедь. Христианская контркультура

«Горе вам, вожди слепые, которые говорите: «если кто поклянется храмом, то ничего; а если кто поклянется золотом храма, то повинен». Безумные и слепые! Что больше: золото или храм, освящающий золото? Также: «Если кто поклянется жертвенником, то ничего; если же кто поклянется даром, который на нем, то повинен». Безумные и слепые! Что больше: дар или жертвенник, освящающий дар? Итак, клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем; и клянущийся храмом клянется им и Живущим в нем; и клянущийся небом клянется престолом Божиим и Сидящим на нем».

Учение Господа нашего в Нагорной проповеди говорит об этом же. Вторая часть Его антитезы, в которой Он противопоставляет Свое учение учению законоучителей, гласит:

«А Я говорю вам: не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет», а что сверх этого, то от лукавого».

Он начинает с утверждения, что вопрос о формулировке обетов совершенно не имеет смысла. И говорит, что, как бы мы ни пытались, нам не избежать упоминания Бога, ибо весь мир — Божий. Если вы клянетесь «небом», то это престол Божий; если «землей», то она — подножие ног Его; если «Иерусалимом», то это Его град, «город великого Царя». Если клянетесь головою своею, то она ваша в том смысле, что больше никому не принадлежит, а все же и она создана Богом и находится под Ним. Вы не можете даже изменить естественный цвет одного–единственного волоса, черного в молодости и седого в старости.

Итак, если не имеет смысла точная словесная формула клятвы, то озабоченность формулировками вообще не касается закона. Действительно, поскольку всякий клянущийся должен клятву сдержать (как бы он ее ни сформулировал), то всякая формулировка, строго говоря, поверхностна. Ибо формула ничего не добавляет к торжественности клятвы. Клятва имеет силу вне зависимости от сопутствующей формулы. Поскольку это так, истинный смысл закона в том, что мы должны держать наши обещания и быть людьми слова. Тогда отпадает необходимость в клятвах. «Не клянитесь вовсе» (ст. 34), но «да будет слово ваше «да» или «нет» (ст. 37). Как позже скажет Апостол Иаков: «Да будет у вас «да, да» и «нет, нет» (Иак. 5^: 12). Что же «сверх того», как добавляет Иисус, «то от лукавого», от зла ли сердец наших или присущей лукавому хитрости, или от того, кого Иисус описывает как «лжеца и отца лжи» (Ин. 8:44). Если разводятся из–за жестокосердия человеческого, то клянутся из–за человеческой ненадежности. И то, и другое лишь разрешено законом; ничто не предписано (см. Втор. 23:22); ничто из упомянутого не является необходимым.

У нас могут возникнуть два вопроса. Во–первых, если клясться запрещено, почему же в Писании клянется Сам Бог? Почему же, например, Он сказал Аврааму: «Мною клянусь… (что) Я благословляя благословлю тебя…»? (Быт. 22:16,17; см. также: Евр. 6:13–18). На это, думается, следует ответить, что целью божественных клятв было не усиление их правдоподобия (ибо «Бог не человек, чтобы Ему лгать» (Чис. 23:19), а усиление и укрепление в нас веры. Бог снизошел до человеческого уровня не потому, что Он не заслуживал доверия, а потому, что в нас был недостаток веры.