Нагорный Карабах: виновники трагедии известны

Бог им судья! Кстати, о боге. Бывая многократно до этих событий в области, знаясь с некоторыми из ее обитателей довольно близко, я никогда не замечал у здешнего обывателя особого религиозного рвения — да, пожалуй, никакого, ибо не помню, что бы хоть однажды разговор заходил на эту тему. Нынче, однако, ситуация резко изменилась, и это сразу же мне бросилось в глаза. К примеру, кресты на шее носят сейчас многие и прежде всего молодой люд, включая школьников, чад детсадовского и даже ясельного возраста. Правда, то ношение, как это делается у иных молодых людей, выставляющих на показ со вкусом и изящно изготовленные золотые крестики с золотой же цепочкой, кокетливо висящие нарочито чуть в бок, свидетельствовало о том, что у изрядной доли здешних юношей и девушек это еще модное увлечение. Искренне ли их верование? Худо то, что церковь иногда завуалированно, иногда впрямую, использовалась для пропаганды национализма, национальной исключительности армян и даже как мне представилось, оправдания претензий Армении на Карабахские земли. Еще будучи в Баку, я помнится, читал в публикациях азербайджанских историков, что многие культовые сооружения, оставшиеся со времен древности и средневековья, являются памятниками архитектуры кавказских албан, населявших эти места и внесших свою струю в этногенез азербайджанского народа.

Однако об албанском народе в средствах массовой информации здесь нельзя было прочесть ни слова, хотя религиозная, а тем более историческая тематика в них не обходилась, а последняя — и широко была представлена. Правда, в специальной литературе, то, что являлась плодом исследований по вопросам истории края, нет-нет, да и проскальзывало об этом кое-что. Но только проскальзывало, а общим рефреном всех их было утверждение, что албаны ушли из этих мест задолго до появления здесь армян, и памятники их культуры, включая культовые сооружения, основательно утеряны для исторической науки. Но даже это, как я уже сказал, вычитать можно было только в специальной литературе и рядовой обыватель всего этого не знал, а знал лишь то, что печатали массовые издания, передавало радио, да еще, по-видимому, преподносилось с амвона. Так вот, об амвоне, то есть о самой церкви. Армянская апостольская церковь, или как ее еще называют, — грегорианская, является одной из автокефальных ветвей христианства. В истории армянского народа она действительно играла не малую роль, чему содействовало и то, что сразу же с ее принятием она стала официально государственной церковью, чем она и отличается, к примеру, от римско-католической церкви, поскольку христианство в Риме преследовалось и изгонялось долгие годы. Нынче же, в пору перестройки, религия в Армении, впрочем, как и в целом по стране, получила еще большее развитие, что нашло свое отражение в открытии новых монастырей, церквей, часовен. Своеобразным появлением активизации миссионерской деятельности Армянской апостольской церкви стало и создание в области ее новой епархии — Арцахской во главе со священнослужителем в чине епископа, коим был молодой еще мужчина по имени, если я его правильно произношу, Партев. Центром его проповедческой деятельности был старинный монастырь, расположенный в одном из районов НКАО и спешно восстановленный. Сам я в монастыре не был, но в Степанакерте я обитался в двух шагах от дома, в котором жил епископ, и поэтому часто видел его в черной и длинной до ботинок сутане. Создание в НКАО епархии для удовлетворения религиозных треб верующих может быть и можно понять, — но многое и настораживало, ибо возникало ощущение, что вся эта деятельность уж слишком укладывается в общую политику Армении по, так сказать, освоению области. Во-первых, почему епархия называется Арцахской, а не Нагорно-Карабахской, если в официальной топонимике, принятой в Азербайджане, такого наименования нет. Во-вторых, даже сейчас, в условиях максимальной либерализации политики государства по отношению к религии любой конфессии, утверждение новой епархии, тем более подведомственной церкви другой республики, должно соответствующим образом регистрироваться, чего, как я узнал, сделано не было.