Нагорный Карабах: виновники трагедии известны

Можно было бы попытаться устроиться на педагогическую работу, тем более, что какой-то опыт у меня в этом деле был. Но возможности тут у меня оказались более чем ограниченными. Я — армянин русскоязычный: изъясняться на армянском еще могу, а вот с письмом и чтением совсем худо. А здесь все техникумы да училища в темпе переведены были на армянский. Правда, оставался еще педагогический институт, где занятия велись и на русском тоже. Но до окончания учебного года оставалось не так уж много, и мне, когда я пошел туда с одним знакомым, порекомендовали подготовить все документы, пообещав принять с нового учебного года. Но при этом сказали, что поскольку институт является филиалом кировоканского, то для утверждения надо будет туда и поехать. А вот этого делать мне и не хотелось.

И тут неожиданно мне представилась возможность, за которую я и уцепился: оказалась вакантной должность ведущего экономиста Газового управления, начальника которого я давно знал. Я сразу же согласился, поскольку руководствовался следующими соображениями. По профилю работы организация далека от политических интриг — раз; к экономике Армении, не имеющей своего газа, привязана быть не может — два; топливо поступает по газопроводу из Азербайджана, и, таким образом, хоть какая-то ниточка связи с республикой для меня проглядывается — три. И хоть отродясь газом я не занимался, я тотчас же согласился. Неплохой по обстоятельствам нынешним оказалась зарплата, шли ежемесячные премии, и все же мои предположения не сбылись. Во-первых, человек, взявший меня на работу, через месяц вышел на пенсию, а новый начальник Управления во многом отличался от прежнего. Сейчас мне кажется, что обстановка в области сказалась на его выходе на пенсию, и это показательно, как показательно и то, что именно при этих обстоятельствах согласился на должность начальника сменивший его человек. Я останавливаюсь на этом факте вот почему. В мае 1988 года по инициативе тогдашнего первого секретаря обкома Г.Погосяна был создан так называемый Совет директоров, по сути, координирующий всю сепаратистскую возню на предприятиях. Позже этот Совет был распущен, но фактически продолжал свою деятельность. Штаб, руководящий всеми антиконституционными акциями, находился в горисполкоме, куда переехало и областное руководство, оставив прежнее здание, где разместился Республиканский Оргкомитет по НКАО Азербайджанской ССР. А переехало оно, видите ли, потому, что с Оргкомитетом не желали контактировать. Ну, руководством Азербайджана областные и исполком, и комитет партии были распущены, приказав, как говорится, долго жить. Итак, штаб сепаратизма, как я уже сказал, размещался в горисполкоме, а руководили им все те же Балаян, Манучаров, Григорян, Бабаян, Мирзоян, Погосян и еще несколько лиц. Конечно, я и сегодня уверен, что были «птицы и более высокого полета», но те находились вне области, а здесь всесильным был именно этот штаб. Он и назначал и смещал директоров предприятии, держал в своих цепких когтях всю социально-экономическую жизнь области. Это было видно и по поведению начальника Газового управления, где я теперь работал. Поскольку, как я потом узнал, в главном ситуация на всех предприятиях и в организациях была схожа, то позволю себе рассказать об этом Управлении. Его главка находился в Баку, откуда поступал газ, а самому Управлению были подчинены так называемые газовые конторы во всех районных центрах области. К тому времени, когда я стал там работать, Управление прекратило всякие контакты со своим главком, а Шушинская контора была выведена из его состава. Чтобы охарактеризовать ситуацию, расскажу об одном случае, имевшем место месяца через два после начала моей работы в этой организации. Был обеденный перерыв, и никого, кроме меня, на втором этаже здания, где размещался аппарат управления, не было. Я стоял у окна в коридоре, когда в комнате, занимаемой бухгалтерией Управления, раздался звонок. Телефон не умолкал, звонок был похож на междугородний, и я решил поднять трубку и объяснить что сейчас у нас перерыв и пусть, мол, позвонят через час. Я так и сделал, и войдя в ту комнату, поднял трубку.

— Здравствуйте, — сказали мне на том конце связи.

— Здравствуйте, — ответил я.

— Это из Баку. — сказали мне.

— Из Баку, — воскликнул я, словно меня с чем-то поздравили. очень приятно. Чем могу быть полезен? — Почему, — спросили меня, — вы не шлете отчет? Ведь прошли все сроки.

Но не успел я ответить им, что я непременно выясню в чем дело, к кто-то вырвал у меня трубку, и грязно выругавшись в нее, бросил как ее на рожки аппарата.

Потам этот человек, повернувшись ко мне, заорал теперь уже на меня: — С ними у нас все кончено. И не смей с ними говорить.

Оказывается, когда я вошел в бухгалтерию, он поднимался на второй этаж, а услышав мой разговор и поняв, что я говорю с Баку, выкинул этот свой грязный поступок. А был-то он всею лини, прощелыга, мелкий интриган и прожженный до мозгов костей националист. Интересно, что о случае этом узнал и начальник Управления, и сделал, что называется, внушение, но не ему. а мне.