Награда для Белоснежки

— Во всяком случае, вы можете отругать корги, если она плохо себя ведет, — с иронией произнес Кейн.

Эмма пожала плечами.

— Ротвейлеры доброжелательные и уравновешенные собаки, если они правильно обучены. Они умны, почти все запоминают. Я думаю, что игривость и живость Лаки унаследовал от своих римских предков — пастушьих собак. По крайней мере свою способность прыгать. Он станет великолепной собакой.

Машина плавно въехала на стоянку перед супермаркетом. Кейн Тэлбот вышел из машины. Эмма последовала его примеру и быстро зашагала к магазину за своими пакетами. Опять он догнал ее, не успела она сделать и нескольких шагов.

Все равно что находиться рядом с членом королевской семьи, с досадой подумала Эмма. Кейн знал всех — все знали его. Он здоровался с людьми, встречая улыбки и заинтересованные взгляды, но не останавливался и ни с кем ее не знакомил. Три пластиковых пакета он сгреб в охапку, не спрашивая, нужна ли ей помощь.

Тип человека, который все руководство берет на себя, подумала Эмма, но постаралась скрыть свое возмущение. Должно быть, это хорошо в экстремальных ситуациях, но в каждодневной жизни просто невыносимо. Бедная девушка из Австралии! После года замужества у нее не останется ни одной собственной мысли.

Когда Кейн завел машину, он, как бы мимоходом, поинтересовался:

— А вы ездите верхом?

— Да.

— У меня есть кобылка, которая нуждается в физической нагрузке. Я для нее слишком тяжелый, и на ней уже два месяца никто не ездил.

— И что вы хотите от меня?

Взгляд его темно-желтых глаз скользнул по ее руке, и Эмма сжала пальцы. Такое чувство, будто на ней выжгли клеймо.

— Я думаю, вы подойдете, — сказал он с холодной уверенностью, — но, если вы будете сидеть на ней как мешок с картошкой и заглядывать ей в зубы, я возьму свое предложение назад.

Рассмеявшись, Эмма произнесла:

— Ну, хорошо! Только мне хотелось бы ее испытать.

— Должен предупредить: она не очень-то спокойного нрава.

— Прямо как я, — сладко проговорила Эмма.

— Разве? Вы производите впечатление милого и безобидного ребенка.

Медленно, с огромным усилием Эмма расслабила пальцы и оставила руки лежать на коленях. Как ей хотелось ударить его в середину этого плоского живота, прямо в солнечное сплетение! Чтобы заставить его задыхаться, чтобы ему пришлось сложиться пополам и ловить ртом воздух и вытирать слезы!

— Я знаю, — проговорила она со вздохом. — Я похожа на Белоснежку. Этот дурацкий фильм отравил всю мою жизнь.

— Но вы бы не позволили злой мачехе выгнать вас из дома.

Откуда он знает?.. Нет, он не может знать! Когда ей было шестнадцать лет, она объявила войну своей будущей мачехе, используя единственное оружие, которое у нее имелось, — любовь отца. И выиграла. Сейчас же, спустя семь лет, Эмма горько сожалела о содеянном.

Стараясь унять дрожь в голосе, она сказала:

— Нет. Но и вести хозяйство для семи гномов я тоже бы не стала!

— Неужели вы слонялись бы без дела, поджидая, когда за вами прискачет принц на белом коне?

— Белоснежка спала — и не могла сама отправиться на его поиски. Ее не за что упрекать, — резко возразила Эмма.

— Точно, — сказал он. — Итак, вы не хотите быть наградой для какого-нибудь мужчины?

— Если мы все еще говорим о Белоснежке, — ответила Эмма, — то не кажется ли вам, что это принц был наградой для нее? Ей пришлось смириться со своей участью, тяжело трудиться долгие годы, уцелеть после нескольких нападений, а потом погибнуть из-за чьего-то вероломства! И вот появился этот славный юноша, который, очевидно, верил в любовь с первого взгляда. Она заслужила счастье, и он стал для нее наградой!

Кейн засмеялся.

— Возможно, вы и правы. Интересная штука сказки!

— Ничего здесь нет интересного, — решительно ответила Эмма. — Просто меня так часто называли Белоснежкой, что поневоле выработалось какое-то свое отношение к этой бедняжке.

— Держу пари, что в детстве вы были девчонкой-сорванцом!

Мужчины, как открыла для себя Эмма, совершенно не понимают женщин. Семь лет назад ее отец искренне поверил, что она не встает с постели, потому что ей плохо. А ведь единственной ее целью было разрушить его отношения с женщиной, на которой он собирался жениться. Он любил дочь и позволял манипулировать собой из-за этой мнимой болезни. Ведь Эмма никогда не грубила, не скандалила, всегда была вежливой.

Оглядываясь назад, Эмма вздрагивала от ужаса, вспоминая, как жестоко воевала с той женщиной, считая ее жадной и беспринципной. Зачем она вторглась в их с отцом жизнь? Гнев и досада только подогревали ее решительность. Ей было наплевать, что отец по-настоящему любил свою подружку. Их обоих надо наказать за их любовь. Ведь именно из-за этой связи ее мать зачахла и умерла.

И наказание не преминуло постичь их. Отец вскоре отослал свою любовницу и — совершенно обманутый притворством Эммы — посвятил себя дочери, пока она не «выздоровела». Год назад он скончался от сердечного приступа. Иногда, бессонными ночами, Эмма размышляла: прожил бы отец дольше, если бы она не взялась отомстить ему за его предательство матери?