Награда для Иуды

Труп Штоппера обнаружил один из рабочих, когда после полудня подошел к будке сортира. Он долго стучал в запертую изнутри дверь, но ответа не было. Тогда молдаванин подергал ручку, крючок выскочил из скобы. Рабочий, сделав пару шагов вперед, наклонился над ямой и увидел человеческую руку, торчащую из дерьма. Бросился к дому, на бегу подтягивая штаны. Через пять минут строители сбегали к коменданту товарищества за багром и толстой веревкой. Выудили тело из ямы, оттащили подальше от сортира и обмыли водой из резиновой кишки. Затем перевернули Штоппера со спины на живот, снова полили водой и только тогда заметили темное отверстие в затылке, прикрытое спутанными волосами. Кровотечение уже остановилось. Что это за дырка, поняли не сразу. Во время всех этих перетаскиваний тела с места на место, обмывания и других важных процедур с пальцев Штоппера исчезла массивная печатка из белого золота и перстень с алмазом, а с шеи тяжелая цепочка.

Теперь вся бригада из семи человек, загоревших до черноты мужиков, стояла над мертвым хозяином, словно почетный караул. Курили сигарету за сигаретой, с ожесточением отгоняли мух, решая, что делать, с чего начать. Звонить супруге Штоппера или первым делом обратиться в милицию?

– Он оступился на мокрой доске, упал туда спиной. И утонул. Дерьмом захлебнулся, – выдвинул версию один из рабочих. – Там ведь глубоко.

– Глубоко, – передразнил бригадир. – А дырка в затылке?

– Сначала надо ментам звонить.

– Успеется с ментами, – сказал бригадир. – Он не заплатил нам за последний месяц.

– И теперь уж не заплатит, – ответил кто-то. – И его жена, эта пучеглазая стерва, не заплатит. Скажет: знать ничего не знаю. Напрасно пахали, как проклятые. Черт, нас обманул покойник. Вот же анекдот.

Бригадир, глубоко затянувшись сигаретой, задумался. Наконец, приняв решение, он кивнул на высокие штабеля обрезной доски и вагонки. Еще подумал и показал пальцем в сторону машины, стоявшей под навесом. Строители понимали бригадира без слов. От досок нужно избавиться немедленно, скинуть товар за полцены, благо, что покупатель есть на примете. А в машине не мешает поискать деньги. Хоть какая-то компенсация за труды.

Часть вторая: Встряска

Глава первая

Допрос Максима Елисеева следователь Закиров решил провести в одном из кабинетов межрайонной прокуратуры, просторном и светлом, хозяин которого сейчас находился в отпуске. Закиров был настроен решительно: если хозяин «Каменного моста» вздумает лгать или играть в молчанку, он предъявит Елисееву официальное обвинение в пособничестве преступникам и, пожалуй, сумеет подписать постановление о заключении страховщика под стражу.

Разложив на столе бумажки, Закиров задал обычные вопросы о месте и времени рождения свидетеля, занес ответы в протокол. Елисеев поставил локти на стол, но, заметив несколько свежих кровавых пятен на краю столешницы, убрал руки, чтобы не испачкать рукава светлого пиджака. Он скосил взгляд на пол и там увидел багровые разводы, кое-как замытые тряпкой. Кровь на ножке стола, даже на подоконнике. Похоже, вчера тут чуть не до смерти забили человека. Елисеев передернул плечами, будто его знобило. Видимо, с подозреваемыми в прокуратуре не привыкли церемониться, вести долгие беседы за жизнь. Сразу кулаком в морду. Вроде как для знакомства.

– Вы родились в поселке Краснознаменское под Брянском? – переспросил Закиров.

– Совершенно верно, – промямлил Елисеев.

Он не отрывал взгляда от кровавых пятен на столешнице. Кровь притягивала взгляд, душу лапал холодными пальцами животный страх, а мысли катились по наезженной колее. Может статься, и с ним, Елисеевым, так обойдутся. Дверь откроет какой-нибудь мордоворот со свиным рылом и начнется… Ведь не сам же Закиров кулаки отбивает, для этого дела другие люди имеются, так сказать, высокие профессионалы и знатоки своего дела. Измордуют, проткнут печень вязальной спицей, пустят кровь из ушей. А потом отправят в камеру следственного изолятора, битком набитую сексуальными извращенцами, насильниками и убийцами, которые для начала утопят в параше его человеческое достоинство. А самого Елисеева, его самого… Господи, об этом даже думать стыдно.

В тюрьме не дадут свидания с родными или адвокатом, измордуют допросами, издевательствами и побоями. Возможно, сделав внутривенную инъекцию, намерено заразят СПИДом или сифилисом. И этот ад будет продолжаться до тех пор, пока Елисеев окончательно не сломается, душевно и физически, и не подпишет все бумаги. И только тогда его, полуживого, перенесут на носилках в тюремную «больничку». Смотреть в забранное решеткой окно, вдыхать запах хлорки и медленно подыхать под чутким надзором опытных врачей, – так пройдут последние часы его жизни.