Награда для Регьярда

После этого пополз слух, что правитель прогневил богов тем, что отпраздновал победу, которой не было. А значит ‒ это дурной знак, и выступившее в Гримхайл войско стоит вернуть.

Правитель умер! Да здравствует новый правитель!

Ульга с, приближенной к ней, кликой купцов и ключевых фигур при дворе вздохнули спокойно. Никто никогда не найдет маленький пузырёк с ртутью, которой кормили Хельдога, да и до того ли всем было? Надо было хлопотать за привилегии и поблажки перед новой правительницей. Все прекрасно понимали, что грядут большие изменения. Правда, никто не знал, какими будут эти перемены. Одна старая целительница Нея тихо сидела в своей маленькой комнатушке и молила богов о лучшем времени для Смежных земель.

Глава 25

Вилия

Вот тебе и Тенхай.

Хижина была пуста. Не горел холодный очаг, освещая и согревая утлую комнатушку. Самой наставницы нигде не было видно, а мне хотелось расплакаться. Я в тайне надеялась и мечтала, что если воссоединюсь с Регьярдом, то первой об этом узнает Тенхай и поймет, как я хочу на самом деле счастья ему и всему Гримхайлу. А она исчезла.

Мало ли, шаманку назвали именем прародительницы горного народа. Я хотела еще раз встретиться с ней, многое ей рассказать, но она и правда исчезла, будто её и не было. Даже стало казаться, что всё это время Тенхай жила в моем воображении. Но, вспомнив, как она меня выхаживала многие месяцы после падения, поняла ‒ старуха была самой, что ни на есть, реальной.

Видя мое смятение, Регьярд, бывший до того задумчивым и молчаливым, остановил и взял меня за плечи.

‒ Достаточно, Вили, ты её не найдешь.

‒ Но почему? ‒ сердце упало вниз от его слов. ‒ Я ведь не вру!

Он ласково погладил меня по щеке и улыбнулся.

‒ Я верю тебе, верю. Твой страх напрасен. Просто ты сама себе не веришь, ‒ он привлек меня к себе и обнял крепко, как будто боялся, что я снова сбегу… или куда-нибудь упаду.

‒ Нет, Регьярд, я-то себе верю, но мне хотелось за все её отблагодарить, ‒ я тяжко вздохнула, от осознания, что так ни разу и не сказала Тенхай ‒ «спасибо». От понимания этого, стало совсем тяжело на душе.

‒ Ох, Вили, это я должен благодарить её и всех духов, ‒ Регьярд наклонился ко мне и уперся лбом мне в лом, как тогда в лесу. ‒ Ты не представляешь, что значит для меня этот знак! Сама прародительница благоволит мне.

‒ Почему тебе? ‒ мне не совсем были понятны его слова, я всё ещё была расстроена исчезновением Тенхай. ‒ Я…

Слова застряли в горле комом, когда вспомнила, как его пронзили стрелы, как меч предателя нанёс ему смертельную рану.

‒ Я так долго думала, что ты погиб тогда, ‒ решилась в эту секунду и посмотрела Регьярду прямо в глаза. ‒ Это приносило мне невыразимую боль. Жизнь казалась абсолютно бессмысленной и пустой, пока Тенхай не привела меня в лагерь. Но даже тогда, найдя своё место, приняв своё предназначение ‒ хоть как-то помочь людям ‒ я всё равно… была безумно несчастна. Однажды я увидела тебя, ты проезжал мимо того места, где я собирала травы. Живой. Невредимый. Только тогда я смирилась с тем, что пусть никогда к тебе не прикоснусь, но буду просто счастлива знать, что ты есть в этом мире и ходишь по этой земле.

‒ Вили…

‒ Это глупость, да?

‒ Нет, Вилия, это не глупость. Но для меня, даже знай я, что ты выжила, жить без тебя не выносимо. Да, я такой! Но ты ‒ моя! Тогда в ущелье я выбрал тебя вопреки необходимости. Но ты стала моим предназначением. Наваждением. И покаянием. Ты единственная, кто среди плененных в тот момент была уже мертва.

От его слов побежали мурашки по спине.

‒ Да, Вили, ты была тогда мертва! Кто-то готовился принять смерть, кто-то принял свою участь раба, кто-то еще горел желанием жить. А ты была мертва! И только слова о том, что ты останешься со мной привели тебя в чувство. Твой взгляд ожил, и ты сделала шаг с той стороны ко мне. И мне захотелось, чтобы эти глаза, сотканные изо льда, всегда горели огнём жизни. Это непередаваемо, Вили! Ты, правда, выжгла во мне дыру, когда ушла!

‒ Но мне казалось, что так для тебя будет лучше! Я стала причиной падения твоей сестры!

‒ Ошана сама стала причиной собственного падения. Окончательного и бесповоротного. И это было мне наказанием за мою гордыню.

‒ Где она сейчас? ‒ даже страшно было задавать этот вопрос.

Регьярд молчал, а мне стало не по себе. Не уж-то, случилось страшное?

‒ Оши в Святилище духов. Она добровольно покинула мирскую жизнь и стала блаженной, помогает людям. Моя сестра натворила много глупостей, но я простил ее, Вили. Она единственная, в ком течет кровь моих родителей.

‒ Я рада, что она жива. То падение меня сильно напугало.

‒ То падение могло стоить ей жизни, а вместо этого разлучило нас. Поверь, тогда Ошана знала, что делает, и её цели были отнюдь не благородны.

И он рассказал о предательстве сестры. Мне стало не по себе от этого откровения, но ни негодования, ни ненависти по отношения к Ошане я не почувствовала. Только сожаление.

‒ Мне очень жаль, Регьярд.

‒ Мне тоже. Но теперь я буду более осторожен со своим окружением.

‒ Любовь заслонила ей рассудок.