Награда ярла Бьорка

Хотборк тяжело вздыхает, трёт не своё лицо не своими ладонями в привычном жесте и переводит на меня тяжелый испытывающий взгляд. Поворачивается ко мне корпусом и его ладонь накрывает мои пальцы, сильно их сжимая. Вот тут мне становится действительно страшно. Это что за подготовка такая к беседе?!

-Хель, - вкрадчиво произносит Бьорк, прямо смотря мне в глаза и только нагоняя жути своей серьёзностью, - Ты ведь понимаешь, что я за тобой?

Я лишь киваю в ожидании того, что будет дальше.

- Только в этот раз, - его ладонь сжимает мою руку сильнее, почти до боли, - Ведьмы проведут особенный ритуал, и вы не просто душами поменяетесь, а телами. Связь между вами порвётся, и ты останешься в моём мире навсегда.

Взгляд Бьорка становится жестким, слова более резкими.

- Шансов вернуться больше не будет, Сиэль. Вот может только как я сюда сейчас попал. В дни черного солнца. А это раз в несколько лет и даже не полные сутки, понимаешь? И обратно вернуть тело не получится. Ткань мира можно порвать только один раз. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, но чтобы и полностью осознала...

Я аккуратно выдергиваю ладонь из-под его руки. Хмурюсь, осмысливая сказанное. Его слова проникают в меня подобно яду, текут по кровотоку, заражая каждую клеточку. В голове пургой кружатся белые мошки-мысли. Пульс частит в висках.

Навсегда.

Это какое-то очень объемное слово, оно не умещается во мне. Но ведь именно этого я хотела, да? Но принимать такое решение элементарно страшно…Мы часто совершаем какие-то судьбоносные поступки в своей жизни, после которых уже ничего не изменить. Только ох как редко это случается осознанно. Я поднимаю глаза на Бьорка и встречаюсь с его немигающим, прожигающим насквозь взглядом. Сейчас я вижу именно его, а не дядю Костю перед собой. Облизываю вмиг пересохшие губы и сипло произношу.

- Сейчас я еще кофе принесу и сяду список тогда писать, чтобы еще можно полезного в интернете посмотреть.

-Хорошо, - роняет Бьорк. И мне кажется, что он облегченно выдыхает.

* * *

Последующие ночь и день прошли для меня как в тумане. В голове теснилось столько всего разом, что я не знала, за какую именно мысль хвататься и начинать усиленно её думать. А потому думала сразу обо всем, а значит по сути ни о чем вообще. Я просто жила рядом с этим дядей-Костей-Бьорком, дышала, украдкой внимательно разглядывая его, говорила что-то, даже пыталась шутить и, наверно, иногда у меня получалось, судя по его кривой, чуть снисходительной улыбке. Искренне пыталась помочь, умудрившись запомнить, как добыть пенициллин из лимона в домашних условиях, благо, что Бьорк сказал, что лимоны у них тоже достать можно было, хоть и не без приключений...

Внутри тихо, но так отчаянно звенело. Как в детстве перед Новогодней ночью, когда ты уже говоришь родителям, что взрослый и в Деда Мороза не веришь, но всё же переживаешь, точно ли мама отправила ему твоё письмо...Ожидание чуда. И страшно, что сбудется, и страшно, что нет.

Из рук всё валилось от этой внутренней дрожи, а в голову кроме несчастного пенициллинового лимона ничего не лезло. В пять утра я сдалась. Кофе совсем перестал действовать, глаза закрывались сами собой, и я уснула, свернувшись калачиком на диване и положив голову на колени дяде-Косте-Бьорку. Сквозь дрёму почувствовала, как меня подхватили на руки и понесли, а затем опустили на кровать. Ещё через какое-то время крепкие мужские руки обняли со спины, сзади прижался горячий торс, а в нос ударил цветочный запах моего мыла для рук и никаких следов селедки. Я довольно улыбнулась, не размыкая век - всё-таки до душа кое-кто решил добраться...

Встала я в девять. Бьорк ещё спал, шумно посапывая дядей Костей. Решив его пока не будить, отправилась на кухню делать нам завтрак. И только за таким медитативным занятием, как приготовление омлета, до меня полностью дошло, что ведь это - мой последний день на Земле.

Когда Бьорк, ведомый обонянием, приполз, потирая заспанные глаза, на кухню, я быстро объяснила ему что к чему, пообещала, что скоро вернусь, и поехала к родителям - попрощаться.

Была суббота, а значит мама с папой должны были ехать на дачу. Когда я залетела в их квартиру, они уже собирались выходить. Слегка растерянно смотря на меня, родители согласились задержаться и попить чай, но только недолго - боялись попасть в пробку на шоссе.

Я даже рада была, что так...

Я ведь не могла сказать, почему я появилась на их пороге так внезапно. Придумала дурацкую причину, что мне срочно понадобилась мамина вафельница. Пила свой чай и просто смотрела на самых близких мне людей в этом мире во все глаза, слушая что-то про их работу, про счет за коммуналку и про то, что надо бы парник на даче поставить. И сердце моё томительно сжималось, а каждый удар отдавался тупой сладкой болью в груди.

Мамино лицо вытянулось от удивления, когда, прощаясь, я начала шмыгать носом. Папа и вовсе распереживался, но я уверила, что всё хорошо. Кажется, даже вполне убедительно. Жалко, с братом мне было уже не увидеться, но не ехать же в Москву к нему в общагу сегодня.