Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Сэр Энтони Уэлдон в своей книге «Двор и личность Иакова I» описывает заключительную сцену этой трагедии несколько иначе. Он пишет: «Франклин и Уэстон вошли в камеру Овербери и нашли его в беспредельных муках, в состязании между жизненными силами и действием яда; и, поелику было весьма похоже, что жизненные силы в этом состязании одерживают верх посредством прорыва фурункулов, прыщей и прочих гнойников, они, опасаясь, что отвратительное действо, которое они разыграли с Овербери, всплывет наружу при врачебном осмотре, сошлись на том, чтобы задушить его постельным бельем, что и сделали; и так закончилась его жалкая жизнь, а остальные заговорщики получили заверение в том, что он умер от яда; и никто не знал правды, кроме двух убийц».

Скоропостижная смерть, неподобающая поспешность погребения и тот факт, что не было проведено никакого обследования трупа, усиливали существующие подозрения. Их не нашептывали, а высказывали в полный голос; и родственники покойного открыто заявляли, что их родич был убит. Но Рочестер по-прежнему обладал неограниченным влиянием при дворе, и никто не отважился произнести хоть слово подозрения в его адрес. Вскоре после смерти Овербери состоялась исключительно пышная церемония бракосочетания лорда и графини Эссекс, на которой присутствовал сам король.

Складывается впечатление, что Овербери знал характер Иакова лучше, чем того от него ожидал Рочестер, и что он был сущим провидцем, когда предсказал, что означенная свадьба в конце концов настроит короля против фаворита. В то время, однако, Рочестер пользовался большей монаршей благосклонностью, чем когда бы то ни было, но это продолжалось недолго – угрызения совести, этот неумолчный внутренний голос, делали свое разрушительное дело. Слухи не утихали, и Рочестер, которого вот уже долгое время тяготило сознание своей вины, превратился в итоге в непривлекательного и несносного субъекта. Щеки его утратили румянец, глаза потускнели, и он стал угрюмым, рассеянным и необщительным. Король, видя происшедшую с ним перемену, перестал получать удовольствие от общения с ним и начал подыскивать нового фаворита. Джордж Вильерс, герцог Бекингем, пришелся ему по душе: он был остроумен, смазлив и абсолютно беспринципен. Чтобы понравиться Иакову I, было, собственно говоря, достаточно обладать двумя последними качествами. По мере того как ослаблялось влияние Рочестера, усиливалось влияние Бекингема. У отвергнутых фаворитов не бывает друзей и сторонников; зловещая молва все громче и настойчивее очерняла Рочестера в глазах его бывшего покровителя. В то же время новоявленные фавориты в большинстве случаев стараются ускорить низвержение экс-фаворитов; и Бекингем, страстно желая окончательно лишить своего предшественника благоволения короля, подбивал родных сэра Томаса Овербери возбудить дело для выяснения обстоятельств его загадочной смерти.

К тем преступникам, в чьих злодеяниях сам Иаков не участвовал, он был безжалостен. Более того, одним из своих достоинств он считал умение разгадывать тайны, а случай с сэром Томасом Овербери был из их числа. Он начал с того, что приказал арестовать сэра Джарвиса Элвеса. Похоже, что на ранней стадии судебного разбирательства Иаков не знал, насколько велика в этом деле роль Рочестера. Охваченный ужасом при вести о расследовании изощренного отравления медленно действующим ядом, король велел привести к нему всех судей, участвующих в процессе. Как пишет сэр Энтони Уэлдон, Иаков преклонил перед ними колена и произнес: «Милорды-судьи, недавно я узнал, что вы расследуете дело об отравлении. Боже, до сколь плачевного состояния должно было дойти сие королевство (единственное государство, народ коего слывет гостеприимным), коли исконно итальянский обычай прижился и у нас и наши обеденные столы стали такой западней, что никто не может есть, не опасаясь за свою жизнь! И посему, милорды, приказываю вам, поелику быть вам за сие в ответе в величественный и ужасающий день Страшного суда, вести расследование строго, без благорасположения, снисхождения или пристрастности. И ежели вы пощадите кого-либо повинного в сем преступлении, да поразит проклятье Господне вас и ваше потомство; а ежели я пощажу кого-то, на ком лежит вина, да поразит проклятье Господне меня и моих потомков на веки вечные!»

Это проклятие самым что ни на есть явным образом пало на обреченную династию Стюартов. Торжественная клятва была нарушена, и проклятие Всевышнего действительно поразило его и его потомков.

Следующим, кого арестовали после сэра Джарвиса Элвеса, был Уэстон, надзиратель; затем взяли Франклина и миссис Тёрнер, а под конец – графиню и графа Сомерсет, до титула которого Рочестер был вознесен уже после смерти Овербери.