На следующий день судили графа. Он, похоже, не поверил посулам Иакова, ибо заявил о своей невиновности. С хладнокровием и уверенностью, проистекавшими, вероятно, из знания характера короля, он подверг свидетелей тщательному перекрестному допросу и упорно защищался от обвинения. По завершении процесса, длившегося одиннадцать часов, он был признан виновным и приговорен к смерти за предумышленное убийство.
Какие бы секреты ни объединяли преступника и короля, последний, невзирая на свою страшную клятву, побоялся утвердить смертный приговор подписью. Быть может, сделав это, он подписал бы оный и самому себе. Графа и графиню заключили в Тауэр, где они провели почти пять лет. По истечении данного периода, к изумлению и возмущению всей страны и позору ее верховного правителя, супруги получили амнистию. Им, однако, было запрещено появляться при дворе. Имущество графа, признанного виновным в тяжком уголовном преступлении, было ранее конфисковано, но Иаков пожаловал ему 4000 фунтов годового дохода! Большего бесстыдства нельзя было и вообразить.
О последующей жизни этих преступников известно лишь то, что любовь, которую они питали друг к другу прежде, сменилась взаимным отвращением и что они, живя вместе под одной крышей, не разговаривали месяцами.
Разоблачение их злодеяний не положило конца отравлениям. Наоборот, как мы увидим далее, оно породило ту безумную склонность к подражанию, что представляет собой столь загадочную особенность человеческого характера. Существует значительная вероятность того, что жертвой отравления пал сам Иаков. В комментариях к книге Харриса «Жизнь и сочинения Иакова I» есть обширная информация на эту тему. Вина Бекингема, хотя и не полностью доказанная, в значительной степени подтверждается обстоятельствами более подозрительными, нежели те, что в разное время привели сотни людей на эшафот. Считается, что на это преступление его толкнули страстное желание отомстить королю за ту холодность, с которой тот стал к нему относиться в последние годы правления, опасение, что Иаков намерен понизить его в чине[585]
, и надежда на то, что большое влияние, которое он имел на престолонаследника, сохранится и в том случае, если тот вскоре станет королем.