Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

В начале мая состоялось заседание Генеральных штатов, на котором присутствовали Ло, д'Аржансон (его коллега по управлению финансами) и все министры. Было подсчитано, что всего в обращении находится банкнот на сумму в 2,6 миллиарда ливров, в то время как суммарное достоинство всех монет в стране не составляло и половины этой цифры. Для большинства депутатов было очевидно, что для выравнивания денежного обращения нужно принять какой-нибудь план. Одни предлагали девальвировать банкноты до номинальной стоимости металлических денег, другие поднимать номинальную стоимость монет до тех пор, пока она не сравняется с номинальной стоимостью бумажных денег. Говорят, что Ло выступил против обоих проектов, но, поскольку других предложений не последовало, было решено обесценить банкноты наполовину. 21 мая вышел соответствующий указ, согласно которому акции Компании двух Индий и банкноты банка подлежали постепенной девальвации, пока к концу года их номинальная стоимость не снизится на половину. Парламент отказался ратифицировать данный указ, шумно опротестовав его, и состояние страны стало настолько тревожным, что в качестве единственного способа сохранить спокойствие регентскому совету пришлось аннулировать собственное решение: в течение семи дней был издан другой указ, возвращающий банкнотам их первоначальную номинальную стоимость.

В тот же самый день (27 мая) банк приостановил платежи в металлических деньгах. Ло и д'Аржансон были уволены из министерства. Слабовольный, нерешительный и трусливый регент возложил всю вину за сложившуюся плачевную ситуацию на Л о, которому по прибытии в Пале Рояль было отказано в приеме. Однако с наступлением сумерек за ним послали и провели во дворец через потайную дверь[30]; регент попытался его утешить и всячески извинялся за ту суровость, с которой был вынужден обращаться с ним на людях. Его поведение было столь непостоянным, что два дня спустя он взял его с собой в оперу, где тот сидел в королевской ложе рядом с регентом, который на глазах у всех обращался с ним подчеркнуто предупредительно. Но ненависть к Ло была настолько сильна, что этот эксперимент оказался для него почти фатальным. Вооруженная камнями толпа напала на его карету, когда он въезжал на территорию своей резиденции, и если бы кучер сразу же не проехал во внутренний двор, а прислуга немедленно не закрыла ворота, его, по всей вероятности, вытащили бы из кареты и разорвали на куски.

На следующий день его жена и дочь были также атакованы толпой, когда возвращались в своей карете со скачек. Когда регенту сообщили об этих происшествиях, он послал Ло мощный отряд швейцарских гвардейцев, которые денно и нощно несли караульную службу во дворе его резиденции. Но в конце концов общественное негодование усилилось настолько, что Л о, посчитав свой дом, даже столь хорошо охраняемый, небезопасным, нашел убежище в Пале Рояль резиденции регента.

Канцлера д'Агессо, отправленного в отставку в 1718 г. за его противодействие проектам Ло, теперь призвали обратно, дабы он помог восстановить утраченную репутацию последних. Регент слишком поздно осознал, что он непростительно грубо и недоверчиво обошелся с одним из способнейших и, вероятно, единственным честным государственным деятелем того продажного времени. Сразу после своего позора тот уединился в своем помещичьем доме во Френе, где среди строгих, но милых его сердцу философских изысканий он позабыл об интригах презренного двора. Сам Ло и шевалье де Конфлан, дворянин из окружения регента, были отправлены на дилижансе с приказом доставить бывшего канцлера в Париж. д'Агессо согласился оказать посильное содействие вопреки совету своих друзей, полагавших, что ему не следует принимать никакие призывы вернуться в учреждение, посланником которого является Ло. По его прибытии в Париж пятерым членам парламента было решено присвоить звание интенданта финансов, а 1 июня вышло распоряжение об отмене закона, запрещающего накапливать монеты на сумму более пятисот ливров. Всем разрешили иметь столько металлических денег, сколько хочется. Чтобы изъять из обращения старые банкноты, было напечатано двадцать пять миллионов новыми, обеспеченными доходными статьями города Парижа. Старые банкноты принимали в среднем за двадцать пять процентов от номинала[31]. Изъятые банкноты были публично сожжены перед зданием мэрии. Большинство новых банкнот были десяти ливровыми, и 10 июня банк открылся вновь, имея в своем резерве серебряные монеты в количестве, достаточном для их обмена.