Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Иксчейндж-эли[42] находилась в лихорадочном возбуждении. Акции компании, еще вчера стоившие сто тридцать фунтов, постепенно подорожали до трехсот, и этот процесс продолжался с удивительной быстротой все то время, пока шло поэтапное обсуждение законопроекта. Г-н Уолпол был едва ли не единственным государственным деятелем в парламенте, твердо выступавшим против его принятия. Он выразительно и пафосно предвосхищал пагубные последствия такого шага. Г-н Уолпол сказал, что этот план поощряет «опасную практику биржевых спекуляций и отвлечет нацию от торговли и промышленности. Он вызовет опасный соблазн завлечь и разорить легковерных, принеся их сбережения в жертву перспективе иллюзорного богатства. Основной принцип этого проекта: первостатейное зло; он призван искусственно повысить цену акций за счет возбуждения и поддержания массового слепого ажиотажа, а также за счет обещаний выплат дивидендов от фондов, недостаточных для этого в принципе». С воодушевлением пророка он добавил, что если этот план удастся реализовать, то директора компании станут в правительстве хозяевами, сформируют в королевстве новую и самовластную аристократию и возьмут под свой контроль решения законодательной власти. Если же он потерпит фиаско, в чем Уолпол был убежден, то страну ожидают массовые беспорядки и разорение. Люди будут настолько оболванены, что, когда настанут черные дни, а они обязательно настанут, они очнутся как ото сна и спросят себя, было ли все это на самом деле. Все его красноречие пропало даром. На него смотрели, как на лжепророка, или сравнивали с хриплым вороном, накаркивающим беду. Однако его друзья сравнивали его с Кассандрой, предсказывающей несчастья, в которые поверят лишь тогда, когда они войдут в дома людей и взглянут им в лицо за их собственными столами. Несмотря на то, что прежде парламент с величайшим вниманием прислушивался к каждому его слову, теперь скамьи пустели, когда выяснялось, что он собирается говорить о Компании южных морей.

Законопроект два месяца подготавливался Палатой общин.

За это время руководители компании и их сторонники, особенно ее управляющий, знаменитый сэр Джон Блант, приложили все усилия к тому, чтобы повысить цену акций. Ходили самые нелепые слухи. Говорили о соглашениях между Англией и Испанией, в соответствии с которыми последняя должна была дать согласие на свободную торговлю со всеми своими колониями, а ценное содержимое месторождения Потоси-ла-Пас[43] должно было поступать в Англию до тех пор, пока серебра не станет в ней почти так же много, как железа. За изделия из хлопка и шерсти, которые Англия могла в изобилии поставлять, жители Мексики должны были опорожнить свои месторождения золота. Компания купцов, торгующая со странами южных морей, стала бы богатейшей компанией за всю историю человечества, а каждые сто фунтов, вложенные в нее, приносили бы держателю ее акций несколько сотен ежегодно. Эти домыслы дали свои плоды: в конце концов акции поднялись в цене почти до четырехсот фунтов, но после значительного колебания курса остановились на отметке в триста тридцать фунтов и оставались на ней, когда законопроект был принят Палатой общин 172 голосами против 55.

Поэтапное рассмотрение законопроекта в Палате лордов прошло беспрецедентно быстро. Четвертого апреля он прошел первое чтение, 5 апреля — второе, 6 апреля он был передан в комиссию парламента, а 7 апреля принят в третьем чтении и утвержден.

Некоторые пэры были решительно настроены против этого плана, но их предостережения пропустили мимо ушей. Азарт спекуляции обуял государственных мужей точно так же, как и простолюдинов. Лорд Норт энд Грей сказал, что данный законопроект несправедлив по своей природе и может иметь фатальные последствия, так как направлен на обогащение немногих и обнищание остальных. Герцог Уортонский разделял его позицию, но, так как он просто повторил аргументы, столь красноречиво высказанные Уолполом в нижней палате, его выслушали с куда меньшим вниманием, чем лорда Норт энд Грей. Граф Коупер был на их стороне и сравнил законопроект с пресловутым троянским конем, который был внесен и встречен с большой помпой и приветственными возгласами, но нес в себе вероломство и гибель. Граф Сандерлендский попытался ответить на все возражения; и после того, как вопрос был поставлен на голосование, только семнадцать пэров были против, а восемьдесят три за принятие законопроекта. В тот же самый день, когда он был принят Палатой лордов, он получил королевскую санкцию и стал законом страны.

В то время казалось, что целая нация превратилась в биржевых спекулянтов. Иксчейндж-эли ежедневно наводняли толпы людей, а Корнхилл был непроезжим из-за большого числа карет. Все приходили покупать акции. «Каждый дурак стремился стать мошенником». Как гласила написанная в то время и распеваемая на улицах баллада[44]: