Найден, жив! Записки о поисковом отряде «Лиза Алерт»

Август 2019 года. Мясокомбинат «Мясная империя» подарил нам коробку колбас, кореек и прочих прекрасных копченостей. Подарили это все на поиск Зубовой, о котором знает уже, кажется, все Подмосковье. Поэтому надо съездить в Дмитровский район, забрать колбасу и отвезти в Щелково.

Я в очередной раз совершаю одну и ту же ошибку: кидаю беглый взгляд на карту и решаю, что Дмитровский район и Щелково – это не так уж от меня и далеко, и почему бы не совершить вечерний моцион с коробкой колбасы.

И когда я научусь не смотреть на карту, а прокладывать автомобильный маршрут?

Я еду в Дмитровский район, забираю коробку, которая немедленно начинает одуряюще пахнуть на всю машину, горячо благодарю, раскланиваюсь с руководителями комбината, обещаю доставить все по назначению и отправляюсь по своим делам. День, пока я даю и беру интервью, колбаса проводит в холодильнике, а к вечеру мы с ней и нервно принюхивающейся собакой наконец выезжаем в направлении Щелково.

Все это происходит под непрерывно летящие отовсюду сообщения МЧС о начинающемся урагане – в оба телефона сыплются предостерегающие эсэмэски, медиасистема в машине выводит на экран тревожное сообщение, в «Фейсбуке» делятся пугающими картинками с телевизора, где на заблокированном экране висит что-то вроде «Покайтесь и бегите из города!», а в «Инстаграме» рассказывают о том, как по району ездят машины с громкоговорителями и наводят панику.

Меня все это мало беспокоит, потому что я уже приняла решение и еду, и тот факт, что колбаса может испортиться и подарок пропадет, а ребята останутся без еды, сводит для меня эффективность страшилок от МЧС к нулю.

В Щелково я еду довольно долго, и, когда наконец приезжаю к нужному шлагбауму в СНТ, уже наступает теплая августовская ночь. Воздух тих и спокоен, время от времени занимается мелкий дождик, меня встречает Линар, забирает коробку с колбасой, и мы идем в дом.

На самом деле колбаса для меня была в большей степени предлогом, чтобы приехать на щелковский поиск. Уже сейчас, хотя пока так и не завершен, он уже стал самым масштабным поиском взрослого человека за всю историю отряда: более 200 пеших групп, около 2500 километров треков, более 600 человек… Поиск, о котором знает весь московский отряд, хотя история самая обычная: пожилая женщина ушла в лес за грибами и не вернулась. Тут сыграло роль и то, что накануне повалили грибы и у нас было более десяти активных поисков в сутки (цифра, превышающая наши возможности), сотня заявок в день, отряд вошел в экстремальный режим функционирования, и вдруг грибы стали сходить на нет. Поэтому поиску, который начался в грибную пору, но так и не закончился, повезло на большое количество ребят, готовых идти в лес. Плюс к этому, конечно, повлияло отношение дочерей. Далеко не всегда родные тоже участвуют в поиске. Конечно, бывают те, кто рвется прямо сейчас бежать в лес в чем угодно, лишь бы поскорее найти, но не все и не всегда. Дочери пропавшей – две немолодые женщины – с самого начала не просто принимают участие в поиске, а делают это ежеминутно. Одна из дочерей прилетела из Вашингтона, где она живет. Обе ходили в лес, причем одна – трижды, и в последний раз она уже сама как старшая вела группу. Обе посменно готовят, и каждого их наших, кто вышел из леса, ждет горячая еда. Когда одна из сестер падает, ее сменяет другая…

Мы вносим коробку с колбасой на кухню дома пропавшей, где с разрешения сестер расположился штаб, я бодро рапортую о подарке, и Бамся, которая живет на этом поиске уже десять суток, стонет:

– Куда-а-а-а-а?! Посмотри по сторонам!

Я поднимаю глаза и понимаю, о чем она говорит: все горизонтальные поверхности в комнате завалены едой: сухари, печенье, сухие завтраки, заварная лапша, консервы… Я понимающе присвистываю, Бамся печально кивает:

– Это ты еще холодильник не видела…

Я впадаю в уныние, потому что тут мои 10 килограммов колбасы, конечно, пропадут бесполезно.

Выход пеших групп в лес приостановлен из-за штормового предупреждения, поэтому мы садимся на террасе, где одуряюще пахнет свежими яблоками, с приехавшими сегодня ночью на поиск ребятами, снимающими про нас документальное кино, и начинаем полуночную рабочую встречу. Параллельно я размышляю о судьбе колбасы и понимаю, что единственный способ ее спасти – это развезти прямо сейчас по поискам, проходящим этой ночью в Подмосковье. Понятно, что никто, кроме меня, этого не сделает, а я чувствую себя ответственной за ее судьбу.

Ночной колбасный тур по поискам – такого еще не было, и я сразу решаю, что это отличная идея – я же люблю, когда максимально абсурдно. Ну и потом, накормить ребят – это задача более чем хорошая, если уж я не на поисках.

Дождь усиливается, барабанит по яблоням, по флоксам, которые начинают сильнее пахнуть, дверь распахивается, на пороге появляется сосредоточенная Бамся.

– Ребят, тут актив рядом, во Фрязево! Дед в лесу!