Найден, жив! Записки о поисковом отряде «Лиза Алерт»

Прибавьте к этому огромные палатки МЧС, их же КамАЗы «ангеловские» вертолеты, которые то и дело садились на дорогу и взлетали с нее, телевидение, внезапно обнаружившуюся в зоне поиска группу охотников, загоняющую лосей, десятки машин, полицию, весь этот шум, грохот, уходящие на задачи группы, треск раций, полевую кухню, бродящую посреди всего этого нашу гениальную бабку с оружием (даже дужку очков обмотала синей изолентой, вот где настоящий Станиславский!) – вот она, жизнь, красота, драйв…

Учения поисковиков

Учеба – это значительная часть отрядной жизни. Во-первых, то, что мы учимся, – это важнейшая часть нашей философии: раз уж мы тратим свое время и деньги на то, чтобы заниматься поисками, хочется это делать как можно эффективнее. Во-вторых, это возможность увидеться с товарищами не на поисках, обсудить общие проблемы, да и вообще повидаться и пообщаться не в экстремальной ситуации.

Часть учений короткие – например, полудневный курс по владению компасом и навигатором, часть двухдневные – как курс по первой помощи. Есть курсы, занимающие несколько месяцев (лес на связи, инфорги, координаторы). Есть учения на один-два дня для опытных поисковиков – сценарные и соревновательные – или для новичков – с разными этапами, где они знакомятся с основными поисковыми дисциплинами (эвакуация, кинологи на поиске, прочес и так далее). Есть учения конкретного направления – например, беспилотных летательных аппаратов. Учения организуются силами отряда и часто проходят с участием МЧС, полиции, Следственного комитета и других служб.

Липецк. Июль

В том, что мы делаем, есть страшное. Далеко не всегда мы готовы этим делиться. И как передать словами эти ощущения? Например, рассказать, как нервное, очень подгоняющее желание скорее найти вдруг сменяется полной апатией, когда приходит новость о том, что пропавший найден погибшим. И кто-то, кто в штабе схватил рацию и компас и уже практически убежал с группой в лес (регистратор только и успел на ходу записать номера оборудования), разворачивается, медленно расстегивает на ходу только что тщательно застегнутую куртку, кладет рацию на стол регистратора и куда-то идет с перекошенным лицом…

Хорошо помню, как я приехала в Липецкую область, когда ребенка нашли погибшим.

Мы ехали вчетвером около 450 километров, поиск шел уже не первый день, и мы очень надеялись все-таки успеть, спешили как могли, останавливались только на заправках на пять минут, ели на ходу, гнали от себя и друг от друга плохие мысли.

Потянулись поля подсолнухов – бесконечные поля огромных мясистых растений выше человеческого роста, выпирающих из пушистого чернозема. В тот день я узнала, что эти посадки – страшная история для маленького ребенка: выйти из них он не может, не видит, где конец и начало, полностью лишен возможности сориентироваться, и все это под палящим летним солнцем. Еще сложнее в них искать.

С тех пор я всегда, когда заезжаю в эти летние поля Черноземья, снова оказываюсь в том солнечном и трагичном июльском дне…

Съехав на местную дорогу, мы увидели какого-то деда и, понимая, что где-то рядом, спросили его: мол, тут ребенка ищут, не знаете, нет ли новостей?

– А как же не знать, – охотно отозвался дед и тут же удивился: – А вы не в курсе, что ли? Нашли его!

Как же я ненавижу это «нашли» без уточнений!

– Живой? – задыхаясь, спросила я.

– Живо-о-о-ой, – радостно отозвался дед. – Что ему, засранцу, сделается?

И мы, воодушевленные, рванули дальше, радуясь за «засранца» и наших ребят и удивляясь, почему нам не позвонили.

Как раз тут и пробился звонок – связь была так себе, слышно с пятого на десятое, еще и с помехами:

– …нашли! Ты слышишь меня?

– Да! – кричу я радостно. – Знаем уже, что нашли!

Но меня не слышат.

– …погибшим. Я говорила тебе, что не надо ехать…

– Что?! – ору я.

И по этому воплю все мои спутники понимают, что произошло.

Дима на заднем сиденье выкрикивает короткое ругательство. Дима, который никогда не ругается матом.

Я швыряю телефон, он летит куда-то на пол… в машине наступает тишина.