Найденная

— Я могу помочь, — быстро сказала я, хватая один из его ножей. — Небольшая операция и у тебя никогда ничего там болеть не будет!

Он счастливо захихикал и перекатился на спину, заложив руки за голову.

— Черт бы тебя побрал! — заорала я не своим голосом. — Я тебя кастрирую, идиот! Это наверняка поможет! Чего ты ржешь, как ненормальный? По-твоему, это смешно?

— Очень! Ты такая забавная, когда злишься.

— Забавная?! — я почти задохнулась, а потом, мстительно улыбаясь, резко шлепнула по его «ужасной» опухоли.

— Очень больно? — поинтересовалась я.

— Невыносимо, — скривился Альдо, но смеяться не перестал.

— Только попробуй опухнуть еще раз и ночью я тебя придушу!

Альдо фыркнул и резко поднялся.

— Я не могу умереть в постели. Савары умирают стоя, обливаясь кровью и защищая то, что им принадлежит! — Он дернул плечом, поправив свою «опухоль» и выплыл из комнаты, ущипнув меня за задницу.

Я была очень злой, когда выскочила вслед за ним. Я хотела высказать все, что я думала о нем так громко, как смогу.

Несколько раз глубоко вздохнув, я сделала несколько шагов, вышла на залитый солнцем двор и застыла не в силах произнести ни слова.

— Впечатляет, правда? — доверительно сообщил мне Альдо, пока я стояла, открыв рот.

Он был прав, это впечатляло. Затянутый в невообразимый, матово-черный костюм, нечто среднее между средневековыми доспехами и экипировкой спецназовца. Верхом на жуткой животине, с налитыми кровью глазами и весело ухмыляющейся адской собачкой у ног, Савар запросто мог быть одним из всадников Апокалипсиса.

— Карета подана, найлек, — махнул он рукой в сторону. — Ждем только тебя.

Это было самое странное сооружение, которое я видела в своей жизни. Огромные мары спокойно стояли, образуя правильный четырехугольник. На каждое животное была надета сложная система ремней, соединенная с платформой, покачивающейся в метре от земли. На ней был закреплен легкий шатер.

— Вот это да! — восхитилась я, обходя вокруг.

— Это придумали, чтобы женщинам и детям было легче переносить переход по пустыне, — пояснила мне Нури.

— Этих маров специально тренировали двигаться плавно и ровно. Иди сюда, — сказала она, забираясь на платформу.

Внутри было довольно просторно, пол был циновкой, лежали подушки. Вдоль стен были сложены одеяла, стояли коробки и несколько кувшинов.

И там уже сидели улыбающиеся во весь рот девчонки и Тамила с рукоделием в руках.

— Ноэль, — почти простонала она. — Поехали! Если мы задержимся еще на минуту, у меня сердце разорвется.

Караван уже давно выполз из ворот Суфраэля. Сидя в плавно покачивающемся шатре, вместе с детьми, Тамилой и Нури, я с удовлетворением смотрела в сторону Голубого Облака, двигавшегося рядом. Мне пришлось настаивать на том, чтобы взять его с собой. Перспектива просидеть всю дорогу в этом огромном гамаке меня не устраивала.

Альдо согласился на это с трудом, предупредив, что я смогу ехать верхом только в утренние и вечерние часы, когда солнце не такое злое. Это было логично, и для разнообразия я с ним не пререкалась.

Время от времени он проносился мимо, даже не поворачивая головы в мою сторону, еще более недоступный, чем всегда.

Через несколько часов я уже не радовалась жизни. Мне было очень плохо и очень жарко. Мне казалось, что я абсолютно высохла, моя кровь выкипела, а под кожу насыпали песка. Я лежала плашмя на мерно покачивающемся помосте и страдала. Самое обидное, что страдала я в гордом одиночестве. Все вокруг были до отвращения счастливы. Девочки с таким интересом разглядывали проплывающий мимо песок, что даже я подползла к краю платформы и свесилась вниз. Что видели они, было загадкой. А спрашивать не было сил. Тамила и Нури шили, параллельно ведя светскую беседу. Время от времени они сочувственно вздыхали и обещали мне, что вот-вот мне станет лучше. Нужно немножко подождать и мой организм адаптируется.

Мне стало лучше к вечеру, сразу после заката, когда караван остановился на ночевку. Я подозревала, что это временное облегчение и была права. Прошло несколько дней, прежде чем я смогла хоть как-то приспособиться и не выключаться из жизни с восходом солнца.

Через неделю неторопливого продвижения вглубь пустыни, караван остановился на ночевку в крохотном оазисе. Утром я обнаружила рядом с собой несколько помятых стебельков с пушистыми желтыми соцветиями. Они были похожи на наш бессмертник, но пахли не в пример приятней. Неужели Альдо?

— Откуда?

Савар седлал своего Черного, когда я подошла к нему.

— Найлек? — пожал он плечами. — Может Миура? — Решила для разнообразия принести тебе это, а не кусок дохлого тасога.

Не такого ответа я ожидала.

— Правда?

— Конечно. — он всем своим видом показывал, что к тому, что я держала в руках, он не имеет никакого отношения.

Альдо в последнее время был не похож сам на себя.

Он не язвил, не насмехался, был серьезен. А когда мы оставались наедине становился милым, вежливым и предупредительным, не больше. И такая перемена несколько нервировала. А теперь он подарил мне цветы!