Найденыш

— Не волнуйся, Эдвард, я все объясню. Твой прославленный отец, как тебе известно, высадился на брегах Африки с небольшим, но отважным отрядом из двенадцати человек. Он был встречен яростным отпором полуварваров-туземцев, однако почти при всяком столкновении разбивал их вопреки неизмеримому численному превосходству. Продолжая триумфальное наступление, Фредерик достиг гор Джебель-Кумр[31], где обитают джинны. Здесь он встал лагерем, и здесь произошло событие, главным образом касающееся тебя. Твой отец всегда выделял меня особым предпочтением, не по моим заслугам, но исключительно от природной доброты щедрого сердца. Во дни мира он называл меня другом, во время войны — правой рукой. Однажды, когда мы располагались в Джебель-Кумр, он пригласил меня на краткую прогулку с исследовательской целью. Мы вышли одни, без сопровождающих, и много часов блуждали в пугающе диких, необитаемых местах, возможно, никогда ранее не слышавших звука человеческих шагов. Когда солнце начало снижаться, мы вступили в довольно обширную лощину. Не стану скрывать, я испытывал близкое к страху чувство, когда стоял на дне и взирал снизу вверх на отвесные склоны, обступившие нас со всех сторон; тесное ущелье, через которое мы прошли, виделось отсюда узким просветом. Скалы громоздились на скалы, вздымаясь на высоту не менее тысячи футов. Синее небо словно возлежало на их недосягаемых вершинах, как будто спустилось вниз, в их раскрытые объятия. Мы замерли без движения и благоговейно созерцали грозную картину, когда сверху из скалы, на которую мы оба опирались, донесся жалобный стон и нежный голос на испанском языке взмолился о помощи. К счастью, мы понимали этот язык.

— Кто вы и что вы? — спросил Фредерик.

— Я пленница, — ответил голос, — и если вы смертные, небом заклинаю, избавьте меня от власти злого джинна, который похитил меня из моего отечества и держит в этой темной уединенной пещере.

Мы отступили на несколько шагов от скалы и попытались разглядеть какое-либо отверстие или дыру. Ни малейшей неровности, ни трещины не различалось, однако, на гладкой стене возвышающегося над нами мощного обрыва.

— Госпожа, — вопросил я, — по какому признаку узнаем мы скалу, в которой вы заключены?

— Вы меня не видите? — молвила она. — Я гляжу на вас через широкую щель в устье пещеры, которое завалено камнем.

— Здесь колдовство, — сказал Фредерик.

Не успел он договорить, как облик скалы изменился полностью. Она стала грубой и неровной, а с одной стороны широко зияло отверстие пещеры. Его загораживал огромный камень, но, пока мы гадали, как удалить это весомое препятствие, он внезапно сам выпал наружу, словно от толчка незримой руки, и с грохотом покатился вниз. Фредерик протянул мне свой мушкет.

— Стой здесь, Артур, — сказал он, — пока я узнаю, что за сокровище прячется в этой мрачной шкатулке.

Скала не была неприступной, так что я не стал предлагать ему помощь. Вскорости он вернулся с дамой, чья красота превосходила все, виденное мною как до, так и после. Она являла образец роскошной смуглой прелести, грациозного величия, свойственного уроженкам более солнечных широт, чем те, где располагается Британия. Дама пылко выражала благодарность своему отважному освободителю, а тот, как я отметил, вполне осознавал драгоценность этих изъявлений.

— Прекрасная дама, — молвил принц, — желаете ли вы отправиться со мною в мой лагерь, или есть какая-нибудь часть Африки, куда я мог бы вас сопровождать?

— Я пойду с вами, — ответила она, — и поспешим удалиться, ибо вечер близок, а на закате джинн непременно возвращается. Если он обнаружит вас… О, я трепещу при мысли, что может воспоследовать!

Мы вернулись в лагерь незадолго до полуночи. Твой отец приказал немедленно раскинуть шатер для дамы и распорядился приставить к ней для услуг шесть африканок, плененных в последней схватке.

Несколько часов все было тихо. Солдаты, разбуженные нашим появлением, вскоре вернулись к заслуженному отдыху, и каждый погрузился в забвение сна. И вдруг ужасающий рев, подобный которому могла бы издать труба, призывающая на Страшный суд, сотряс небо и землю. Все выскочили из постелей и бросились наружу. Мы увидели парящий над нашим лагерем огромный бесформенный образ, окруженный призрачным красным свечением, изрыгающий пламя из того места, где можно было предположить рот.

— Это джинн, — в ужасе вскричала дама, тоже пробудившаяся ото сна, и лишилась чувств. Фредерик подхватил ее, вручил заботам прислужниц и приказал отнести обратно в шатер.

— Самонадеянный смертный, — вскричал джинн, — прими кару за воровство!

Едва он произнес, вернее, провыл эти слова, как могучий меч сверкнул в ясном лунном сиянии. Чудовище трижды очертило им круг над своей головой, и каждый взмах сопровождался шумом, подобным смерчу. И вот, вскинув руку, он приготовился вычеркнуть твоего отца из числа живущих. В этот леденящий душу миг послышался голос, громкий и отчетливый, но нежный и сладостный. Он говорил:

— Дахнаш, Дахнаш[32], троном Соломона повелеваю тебе исчезнуть!