Найденыш

Волшебница похоже что поняла ее, улыбнулась и сделала пару шагов в сторону. Затем протянула руку и подала Диане ворох одежды — трусики, маечку, джинсы и тонкий свитер. Ее одежду, Дианы. Девочка приняла одежду, сунула под простыню, и красная от стыда стала одеваться. Фея снова хитро улыбнулась, почему-то укоризненно помотала головой и шагнула в сторону, исчезнув с глаз Дианы. Что-то загремело, и вдруг по комнате разнесся такой упоительный, такой замечательный, такой… такой… запах… что… в общем — запахло мясным супом, и у Дианы громко (она сам удивилась — как громко) забурчало в животе. И девочка была уверена, что услышала смешок — кто-то хихикнул, непонятно почему. Неужели потому, что Диана так громко бурчала животиком? И что тут такого смешного? Она давно уже не кушала, и…

Вот сейчас Диана точно почувствовала, как давно не кушала. Ужас — как давно не кушала! Сейчас хотя бы маленькую корочку хлеба… огрызок пирога… пирожок, который дала бабушка! Девочка точно вспомнила, что не съела пирожок. Он, наверное, остался в кармане куртки. А где куртка? Конечно же фея не будет ее кормить замечательным фейским супом. Диана недостойна этого супа. Она плохая, сучка, тварь — мама так всегда говорила, когда Диана просила что-нибудь вкусненького из того, что мама принесла. Говорила, что она не заслужила хорошей еды. Девочка не знала, как ее можно заслужить — она как-то спросила маму, как именно ей заслужить вкусную еду (это было еще до того, как Диана замолчала), так мама ее сильно побила. А потом плакала, глядя на разбитое лицо дочери. Плакала, и все равно называла ее тварью и гадиной. Этих мам не поймешь, они наверное все такие странные. Хотя Диана знала только одну маму в жизни, и много мам из телевизора. Наверное, настоящие мамы все такие странные и злые.

Одевшись, Диана успокоилась начала внимательно осматриваться по сторонам. Вернее — в одну сторону, потому что другая была закрыта занавеской. Эта сторона тоже была закрыта, но Диана сдвинула занавеску, и теперь можно рассмотреть все как следует.

Это большая комната. Можно даже сказать — огромная. Для Дианы, конечно — она ведь еще маленькая, и для нее все комнаты огромны. Даже кухня, в которой ее запирали, чтобы не мешалась и не раздражала маму. Но эта комната была размером как много кухонь! Сколько именно — девочка не знала. Она не умела считать. Как, впрочем, и читать. Ее никто этому не учил.

Комната — как из сказки! Стены из огромных, толстых бревен — Диана видела такие в кино в сказках про богатырей. Стол посреди комнаты — тоже как для богатырей! За него могут усесться сразу… много! Много людей!

В углу — полочки, на них какие-то фигурки. Смешные такие — тетеньки, дяденьки, бородатые и гладкие, одна тетенька даже голенькая стоит! Только с крыльями. Красивые фигурки.

На столе — чашки, ложки, и хлеб — дырчатый такой, и видно — вкусный-превкусный! Если его посыпать солью, налить в кружку молока, откусить кусочек, запить холодным молоком… м-м-м… это так вкусно! Так здорово!

Снова забурчал живот, и Диана невольно ойкнула, положив на него руки и зажав, будто уговаривая не бурчать. Она же дома у феи, как можно так шуметь?! Что, потерпеть нельзя?!

Фея появилась сбоку — прекрасная, как… сон! Поставила на стол чашку, откуда исходил дразнящий мясной запах, махнула рукой и что-то сказала — непонятно что, но смысл был ясен, она приглашает Диану слезть с лежанки и сесть за стол. Диана с сомнением посмотрела вниз — высоко! Страшно! Правда, внизу стоит лавка, но попробуй-ка, дотянись до нее!

Фея поняла, широко улыбнулась, подошла и прежде чем Диана успела что-то предпринять или о чем-то подумать — выдернула девочку неожиданно сильными руками и прижала к себе, глядя в глаза своими черными, с искорками глазищами. Диана только и смогла, что пискнуть и затихнуть в могучих объятьях волшебницы. А та снова засмеялась и неожиданно наклонилась и поцеловала Диану в лоб. Девочка вздрогнула, и… и потекли слезы. Диана сама не знала — почему. Может потому, что она вдруг с тоской, болью и отчаянной надеждой захотела, чтобы эта женщина была ее настоящей мамой! Той самой — из сказки, из телевизора, Мамой!

Фея бормотала что-то непонятное, утирая ей слезы, а потом вдруг сама заплакала, всхлипывая, прижимая девочку к себе, и покачивая, как младенца. Наконец они обе наплакались, успокоились, и поморгав своими огромными ресницами фея широко улыбнулась и усадила Диану за стол. Подвинула к ней чашку с варевом, положила рядом с чашкой красивую глубокую ложку, расписанную странными, невиданными девочкой узорами, положила ломоть хлеба. Подумала секунду, и повязала на шею Дианы тряпочку — точно так, как Диана видела это в кино. Это чтобы одежду не пачкать!