Найденыш

Уна встала, приоткрыла дверь, впустила зверя. Он процокал когтями к столу и положил на пол заднюю ногу косули, отгрызенную по верхнему суставу. Уна поморщилась, вздохнула — не любила она возиться с мясом. И косулю жалко — такая красивая, такая забавная! С белым пятнышком на заду… Эх, ну что за жизнь такая? Все едят всех! Ну почему живым существам не успокоиться, и перестать убивать друг друга?!

— Молодец! Спасибо, зверюга! — Уна потрепала по лобастой башке пса, он осклабился и клацнув челюстью шумно втянул слюни. Потом высунул розовый язык и задышал.

— Неужели жарко? — притворно удивилась женщина — Сейчас я тебе водички налью. Не любишь снег хватать, да?

Она бы почти не удивилась, если бы однажды пес ответил бы ей «да!», или «нет!». Но Кахир только клацнул зубами, и Уна заторопилась налить ему в глубокую плошку. Через несколько секунд избушка наполнилась хлюпаньем и чавканьем. Пил Кахир жадно и со вкусом, как и полагается зверю, только что загнавшему косулю и наевшемуся ее мяса до отвала. Он после еды даже слегка округлился посередине — прожорливый, как три самых больших пса! Волки умеют есть впрок, и волкособы не исключение.

— Ну что же… приступим к лечению? — пробормотала в пространство Уна, не ожидая от этого самого пространства никакого ответа. Она уже давно привыкла разговаривать сама с собой или с Кахиром. Если не упражняться в человеческой речи — эдак и совсем потеряешь человеческий облик. Так-то Уна не была любительницей длинных и пустых речей, но иногда хотелось с кем-нибудь поговорить — просто до тоски и скрежета зубовного. Если человек вырос в шумном обществе среди множества людей — отвыкать от такого общения очень даже затруднительно.

Она освободила тело девочки от покровов, но прежде постелила на стол чистую простыню, сложенную в несколько раз — чтобы помягче. Подняв, перенесла больную в центр кухонного стола. Можно было бы использовать и кушетку, используемую для лечения посетителей, на которой лекарка вправляла кости лесорубам и делала перевязки, но Уне почему-то не хотелось, чтобы девочка лежала там, где ранее стонали и рычали бородатые, пропахшие дымом костров, вонючим потом и дешевой сивухой мужики. Чистая душа — пусть она лежит на кухонном столе, на Ладони Бога, приносящей в дом сытость и веселье. Так будет правильно.

Положила девочку, расправила ей руки и ноги, приступила к осмотру. На первый взгляд девчонке года четыре, может быть пять лет. Ногти плохо стрижены, под ними грязь. Строение тела в принципе без каких-то там патологий — девочка, как девочка. Хотя… вроде как грудная клетка немного деформирована. Пощупала — точно! Похоже, что неправильно срослись два сломанных ребра. Особо-то и не видно, но когда щупаешь — ощущается, особенно костные утолщения на местах сращивания. То есть она (или ей!) сломали ребра, и девочка так и ходила, мучаясь от боли, пока ребра не срослись естественным образом.

Шрамы от ожогов Уна уже видела — они были старыми, за исключением одного, который лекарка сразу не увидела — тот располагался на шее, прямо под волосами. В этом месте не хватало маленькой пряди — похоже было, что некто приложил раскаленный уголек, и держал, пока волосы не сгорели и не прижарилась кожа. Очень больно. Бедная девочка!

Зубы хорошие, все на месте — белые, крепкие. Молочные, до замены зубов она еще не доросла, что доказывает — Уна не ошиблась и девочке от трех до пяти лет. Ноги прямые, стройные, тазовые кости сформированы, не деформированы. Так что на первый взгляд по женской части проблем не ожидается — родить сможет. (Уна вздохнула).

Плечо сине-красное, нехорошее. Диагноз подтверждается — перелом ключицы. Кто-то сильно ударил девчонку, и детские косточки не выдержали. Слава богам — перелом закрытый, однако косточка выпирает, натягивая кожу и вероятно причиняя мучительную боль. Перелом недавний — несколько часов, самое большее — сутки от роду. Интересно, как она с таким переломом почти что сумела добраться до лекарки? И почему одна, без взрослых? Загадка! А Уна любит разгадывать загадки. У нее даже в носу засвербило от предвкушения долгих размышлений и создания гипотез. Скучно ведь, особенно зимой — только и остается что думать, думать, думать…

Итак, первым делом — соединить края кости. Обломки сдвинулись, повредив при этом здоровую плоть. А все потому, что девочку после перелома не уложили на лавку, не закрепили обломки кости плотной повязкой, и они свободно гуляли острыми краями разрушая мышцы и кожу. Еще чуть-чуть, и один из костей точно бы прорвал кожу и вылез наружу. Нехорошо!

А вот что хорошо: чужих рядом никого и девочка без сознания. А что это значит? Это значит, что во-первых ее не нужно обездвиживать, и девчонка не чувствует боли. Во-вторых, ни она, ни свидетели не смогут никому рассказать — что с ней делала лекарка.