– Герман, это меняет все! – От этой информации глаза начали блестеть и начали подступать слезы. – У меня был роман с Адамом. С Адамом Герцем. Я не знала, что он погиб. Мы сильно поругались, и я порвала с ним, заблокировала его номер и удалила из своей жизни. Поэтому не хотела лететь туда, чтобы не пересекаться с ним. Я отправила Софи вместо себя.
– Ты была беременна?
– Да. И Адам узнал об этом буквально за день до прилета Софи. Он знал, что мне это не нужно, но настаивал сохранить. И, видимо, рассказал об этом отцу, который принял Софи за меня. На ее месте могла оказаться я. Ты понимаешь? Тогда и Адам был бы жив… Он точно летел ко мне. – По щеке потекла слеза.
Ей было жаль Адама и страшно от того, что она стала причиной того, что он сел в тот самолет.
– Надо немедленно сообщить об этом Марку!
Когда они звонили Марку, он ответил:
– Спасибо, но я всегда знал, что он мой.
И, улыбаясь, положил трубку.
Глава 59
Софи писала Марку письма. Одно за другим. Каждый день. Она знала, что он никогда их не получит, но так дни тянулись быстрее. Она знала примерно, когда эти дни у нее закончатся. Она привыкла к мысли о смерти и о том, что ей придется потерять не только жизнь, но сначала своего ребенка.
Софи писала практически одно и то же по кругу, описывала свои чувства и состояние.
Вот одно из первых:
Глава 60
На судебном заседании было не так много народу. Все ждали последние слова судьи. Острота слуха усилилась, и лезвием по ушам доносилось:
– … Признать виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 126 часть 2 пункт «е» Уголовного кодекса, и назначить наказание в виде двенадцати лет лишения свободы с отбыванием наказания…
Дальше был гул и звон в ушах. Максимальный срок. Такой срок вряд ли позволил бы ему в здравии покинуть стены тюрьмы.
Оттуда же, прямо из зала суда, после объявления приговора, его забрала реанимационная бригада, которая уже в машине скорой помощи констатировала смерть. Позже врачи установили, что у него случился сердечный приступ. Случайность это или нет, никто никогда не узнает. Вскрытие не производилось. Но было известно точно, что он не был готов к заключению. Дочь его получила условное наказание и была отстранена от работы.
На похоронах тоже практически никого не было: Саша, Гретта и пара незнакомых людей, скорее, бывших пациентов.
Гретта обнимала ее за плечи, пока та молча прощалась с ним. Она произнесла вслух лишь:
– Прости меня, я не смогла по-другому, – и положила букет из живых белых роз на могилу.
Ей очень сложно далась такая утрата. Какой бы он ни был, она любила его и холодной головой понимала, что так лучше для него.
Чтобы самой не впасть в депрессию, она занялась благотворительностью, присоединилась к Гретте. Так, как казалось ей самой, она день за днем искупала свою вину.
Она стала совершенно другой. Она стала независимой и честной перед самой собой. Гретта наблюдала за ней со стороны, и сердце ее таяло от того, что иногда человек способен пожертвовать всем, чтобы изменить себя. Несмотря ни на что, она любила Сашу, как свою родную дочь.