Найди меня, мама

Даша Александровна — женщина загадка. Вот уже неделю не могу выкинуть тебя из головы. В тупик меня ставишь своим непонятным поведением. Понять не могу твои мотивы от слова совсем. Что же ты забыла у нас в «корпорации монстров», Дарья Александровна? Опытным путем мы с братом вычислили, что клинья ты не подбиваешь, ни под него, что логично. Кому сдался этот шут гороховый? Ни под меня, что говорит о твоем, Даша, очень плохом вкусе на мужчин. И тем не менее факт, что никто другой в нашей компании твоего интереса не вызвал, не считая моего сына Вадьки. Значит, привело тебя не «в активном поиске». Информацией не торгуешь, секреты фирмы блюдешь, Рома уже подсуетился с проверками. Работаешь добросовестно, но более хлебное местечко не присматриваешь. Не вынюхиваешь, не пытаешься выслужиться или подсидеть кого. Как бы ты не уверяла меня, милая, но карьерой тоже не пахнет.

Я озадаченно тру виски, пытаясь решить загадку моей помощницы.

Но зачем-то она пришла? Написала заявление на увольнение и ушла с хорошей должности. Сама, никто не гнал. С фирмы, где заработала себе отличную репутацию.

Не стыкуется. Личной жизни у Дарьи нет, сердце разбитое ни при чем, трагедий последнее время не было, собачки-кошечки-родня живы-здоровы, чтобы кардинально менять жизнь. Очевидных причин переходить к нам, нет. Что же заставило эту женщину так поступить? Что заставляет ее терпеть и не роптать? Она ведь не из робкого десятка, а помалкивает там, где другая бы истерику устроила. М-да, загадка, а я люблю разгадывать. И для начала надо выбить Дашу из ее привычного состояния. У Ромки получилось, когда выдал ее за невесту. На его неожиданное заявление среагировала через чур спокойно, точно ждала, но ситуацией не воспользовалась. Ромка ей точно не нужен. Может это женская хитрость — привлечь его равнодушием. Но что-то подсказывает мне, что Даша не играет. В разгадке ее тайны с первого дня ее появления мы с Романом ни на шаг не продвинулись. Брат и я, как тот воз, что и ныне там.

— Сереж, я все перемыла, перетерла. Бабушка приняла лекарства и спит. У нас с тобой есть немного времени поговорить, — мама села на потертый диванчик, прикрытый пледом, поправляя закатанные рукава кофточки.

— О чем? — я повернулся к ней, упираясь ладонями в подоконник.

— О девушке, которую вчера привел Роман, — мама никогда не замечала нелогичности ни в вопросах, ни в рассуждениях, как и на этот раз.

— Мам, девушку привел брат. Может, спросишь у него?

— Нет, я хочу спросить именно у тебя. И не просто так. Она же у тебя работает. Ты знаешь ее лучше, — не сдавалась мама, — Рома влюблен. Он ее идеализирует. Но ты взял ее на работу. Это вопрос денег. Ты смотришь на нее другими глазами. В этом случае ты себе никогда не врешь.

 Спасибо, мама, за высокую оценку!

— Рома, Рома… Влюблен, влюблен, — зацепился я за мамины слова, которые мне совсем не понравились. «Влюблен» — это вообще не о Ромке. Он этим переболел, как ветрянкой, еще в седьмом классе и больше не восприимчив к чувствам. Это его же слова, — Мам, может, я тоже в нее влюблен и буду неадекватен в оценке, — выдаю я, не подумавши.

Лицо мамы вытягивается и бледнеет под слоем косметики. Ярко накрашенный рот некрасиво кривится в гримасе. К бабке не ходи, ясно, что мама не в восторге от новости. Но она умеет держать себя в руках. Справляется с эмоциями, и только голос выдает ее истинные чувства.

— Сереж, ты же не серьезно. Я надеялась, что ты и Юля помиритесь, — начинает растерянно лепетать мама, не ожидавшая такого заявления от меня, — Ты ж понимаешь, что у Вадима сейчас трудный возраст. Ему нужны оба родителя.

— Они у него есть. Вадька — не сирота, — жестко отрезаю я.

Тема Вадима и его будущего, нашей с Юлией безответственности поднимается не первый раз.

— Но он совсем не общается с братом. А вдруг он свяжется с какой-то нехорошей компанией, — мама поджимает губы, — Школа у него приличная, но это не отменяет…

— Нам пора, — поднимаюсь я, прерывая наш разговор.

Если сейчас не закончить, разговор затянется до вечера, а то и до следующего вечера.

— Ты подумай, сынок. Юля всегда мне нравилась, — она поднимается следом, — Не стоит рубить сгоряча. Все еще можно…

— Нельзя, — резко обрываю, но смягчаюсь, понимая, что мать в моих проблемах не виновата, — Мам, мы расстались с Юлей. Это было ее желание. Сейчас я понимаю, что она права.

— Юля была у меня и просила поговорить с тобой.

О, нет! Только не вздумай нас мирить! Мне на Юлю с большой колокольни. Только решим с кем жить Вадьке, сразу же разойдемся, как в море корабли.

— Но я вижу, что это бесполезно, — мама печально улыбается. — Ты влюбился. В эту свою помощницу. Как вы с Ромкой будете ее делить?

— Мы с Романом ничего и никого не делили. И начинать не будем, — я сделал пару торопливых шагов, стараясь убежать от начинавшего раздражать разговора, — К тебе просьба: перестань приводить дочерей своих подруг на смотрины для Ромки и меня. Мы как-нибудь сами справимся. Никаких Маш больше!

— Я вижу, как вы справляетесь, — мама прошла следом за мной. Прикрыв дверь, упрямо поджав губы, разглядывала меня.