Найди меня, милая (СИ)

Я вспомнил ее сегодняшний разговор по телефону. Она согласилась пойти на встречу с этим Андреем. Снова. Значит, он ей нравился. К тому же, я напомнил себе о том, что мне было известно. Кира Юрьевна, очевидно, до сих пор была влюблена в своего Антона, хоть и не отдавала себе в этом отчета. По крайней мере ее рассказ об этом, когда мы сидели в кафе, был весьма эмоциональным. Столь же эмоциональным, как и ее ответ на мой поцелуй. Черт, сотри эти мысли, Кирилл!

Тут у меня зазвонил мобильный. Я взглянул на дисплей и вздохнул. Настя.

— Привет, а ты где? — спросила она, едва я успел поздороваться.

— Вот подъехал к твоему дому.

— Поднимайся, я тебя жду.

— Уже иду.

Я вышел из машины. Да, мне определенно стоит наладить отношения с Настей и постараться относиться к Кире Юрьевне более отстраненно. Так всем будет лучше. Я вошел в подъезд.

Макеева ждала меня с накрытым на столе ужином. Вполне мирно встретила, поцеловала, помогла раздеться, усадила за стол. Достала бутылку виски из шкафа.

— Выпьешь или тебе еще за руль?

Вопрос с подвохом. Означал, останешься ли ты на ночь или поедешь к себе. И вот так всегда. Нет бы просто спросить, прямо, безо всяких уловок. Но нет, Настя так, видимо, не умела. Я протянул ей свой стакан.

— Пожалуй выпью. День был хлопотный.

— Расскажи.

— Был в музее, говорил с женой Синицкого Ольгой. Весьма странная особа.

— Был в музее? — повторила Макеева. Я прямо кожей ощутил, как она напряглась при этих словах.

— Ну да. Она же там работает. — я постарался ответить, как можно спокойнее.

— С кем еще беседовал?

— Насть, если тебя интересует видел ли я Брусникину, так и скажи.

— Да мне все равно. Я так спросила, разговор поддержать. — хмыкнула она, разливая виски в стаканы. Один протянула мне.

— Отлично. — я сделал большой глоток. — Был у Альберта Эммануиловича, ты помнишь, антиквар, он нам помог в деле Косого пару лет назад.

— Помню, конечно. Занятный старичок.

— Точно. Ну так вот, он утверждает, что вряд ли похититель мумии украл ее с целью наживы. Продать ее практически невозможно. А геморроя с ней не оберешься. Так что совсем не понятно, куда двигаться дальше. В общем, я зашел в тупик. А ты чем порадуешь?

Настя только развела руками.

— У нас тоже глухо. Мы с Сашкой полдня проторчали возле дома этого Синицкого, ничего особенного не заметили. Опросили его соседей, все говорят, что он отличный мужик, уважаемый и так далее. И жена его прекрасная женщина. Так что глухо, как в танке.

— Завтра сам буду за ним следить. Если ничего интересного не замечу, снимаем наблюдение. Надоело. Столько времени на него потратили.

— Пожалуй. Кстати, мы просмотрели всех молодых воришек, что есть у нас в базе, никто из них не подходит под описание человека, прострелившего тебе руку. И явно не один из этих ребят не способен спуститься с крыши девятиэтажного дома. Тут нужна особая подготовка, ты так не думаешь?

— Альпинист что ли ты хочешь сказать?

Настя кивнула.

— Как вариант. Это было бы логично, ты не находишь?

— Думаю, ты права. Но не можем же мы объехать все альпинистские клубы в городе с фотороботом человека в профиль, при чем весьма сомнительным.

— Не можем.

Мы помолчали.

— Что еще новенького в музее?

— Да ничего. Экскурсии оказывается бывают весьма занятные.

Настя многозначительно взглянула на меня сквозь стакан.

— Раньше ты терпеть не мог музеи. — заметила она.

— Я и сейчас их не очень люблю. — подавив в себе желание сказать что-нибудь грубое, ответил я. — Дело не в музеях, а в гиде, который ведет экскурсию.

— Значит, Брусникина покорила тебя своим талантом рассказчика? Ну-ну.

Я залпом выпил свое виски и поставил стакан на стол. Макеева явно была настроена на очередную ссору. Меня это уже в конец достало.

— Настя, при чем тут Брусникина? Я тебе уже сто раз говорил, что у меня с ней ничего нет, и не было.

— А не будет — не сказал. Неужели это только вопрос времени?

Я взорвался. Вскочил со стула, сунул руки в карманы, сделал несколько стремительных шагов по комнате, призывая себя к спокойствию.

— Тебе не надоело выдумывать несуществующие романы? Ты меня уже скоро станешь к Сашке ревновать. Или, вон, к Махову. В конце концов, это просто нелепо. Ты сама разве не видишь?

— Я вижу, Соболев, что ты от меня постоянно что-то скрываешь. Ты стал меня избегать, мы вдвоем не были уже так давно, что я и не вспомню дату. И после этого ты говоришь, что я выдумываю?

— Ты сама виновата. Ты контролируешь каждый мой шаг. Мы сидим с тобой в отделе по восемнадцать часов в сутки, а тебе все кажется, что стоит мне уйти, как я тут же помчусь налево. Разве я давал тебе повод? Мне кажется, нам пора разобраться в этой ситуации.

— Да, давай разберемся. Сколько мы так с тобой уже? Почти два года? Раньше все было замечательно. До появления этой Брусникиной.

— Ты права, все действительно стало иначе. Только Брусникина здесь ни при чем.

Тут Настя тоже вскочила.

— Так что же изменилось, Кирилл? Я люблю тебя по-прежнему, я всегда рядом с тобой.

Я посмотрел в ее умоляющие глаза. Никогда не думал, что этот взгляд когда-то сможет меня раздражать.

— Ты сама сказала: что-то изменилось.