Найди меня, мой принц

— Постой! Так нельзя! — по инерции я делаю эти пару шагов. Кручусь вокруг своей оси, ища хоть кого-то. Эта девочка ведь убить себя собралась. Надо её спасти. Остановить.

— Не могу, — грустно произносит тот самый голос. — Она приняла своё решение.

— Но её толкнули на это. Ещё не поздно… можно же что-то сделать… куда-то обратиться… где это вообще находится? — я хожу туда-сюда, мечусь во тьме, забыв, что она меня пугала вначале.

— Это мир твоего Тая. Мой мир.

Эти слова заставляют меня резко тормознуть, ошарашенно открыв рот. Мир Тая?

— Почему я должна была это увидеть? — не знаю, с кем разговариваю, но приходит понимание, что к этой неведомой особе, по-видимому, обратился Тай.

— Ты можешь занять её место. Твоя душа будет в её теле.

— Что? Нет!!! Не такой ценой!!! — решительно качаю я головой.

Голос смеётся и по коже ползут ледяные мурашки. Кто же это? Её присутствие ощущается повсеместным, давящим, дыхание спирает от пристального взгляда невидимых глаз. К кому обращаются с такими просьбами? В голову приходит только одно объяснение. И оно пугает до дрожи, по правде говоря.

— Да, Рамина. В этом мире меня почитают, как Богиню. И твоё спасение у меня вымолил тот, кого ты любишь, принеся в жертву слишком многое. Я могу тебя спасти. Её нет. Она уже приняла решение. Уже выпила яд, — голос Богини пронизывает ознобом до костей впечатывая каждое слово. — Ты не желаешь принимать жизнь ценой чужой смерти, а та, кого ты так благородно пожалела, не побоялась принять смерть ценой чужих жизней. Как думаешь, что будет со старой доброй няней, которая принесла своей госпоже то, что она попросила? Думаешь, её пощадят? Девочка предпочла не думать об этом, как и не искать других путей, предпочла сдаться. За всем стоят чьи-то решения, Рамина.

Склоняю голову, признавая горькую правду. Занять чужое место. Чужое тело? Это в голове не укладывается. Но Тай… Я не имею права обесценивать его поступок. Что он отдал, ради моего столь радикального спасения? Страшно даже представить.

— Что я должна сделать?

— Умереть, — почему-то кажется, что Богиня пожимает плечами.

— А разве я не умираю? — удивлённо вскидываю я брови.

— Пока нет. Тебе осталось ещё несколько дней жить, возможно дольше, если проявишь достаточно силы воли. Очень мучительных дней, надо признать, — озвучивает она то, что я и сама чувствовала. Знала откуда-то.

Несколько дней жизни и призрачный шанс на большее, возможность ещё побыть с родными, хоть и страдая, в обмен на другую жизнь, в другом теле, в другом мире. Там, где Тай. И неведомое чудовище, претендующее на это самое тело.

— Почему сейчас? — спрашиваю я у своей собеседницы, понимая, что решение у меня только одно.

— Потому что она умирает сейчас. Решайся, пока не стало поздно.

Решаться. Решаться. Киваю, словно с головой в омут бросаюсь. А может так оно и есть.

— Хорошо. Я согласна.

— Умная девочка, — хмыкает Богиня. — Не подведи его.

Я хочу спросить еще столько всего, но тьма внезапно забивает мне рот, тягучим чёрным туманом заползает в лёгкие, отнимая дыхание, несясь по сосудам, венам, оплетая тело. И мягким саваном обволакивает сердце. Оно испуганно трепыхается, словно пытаясь вырваться, но стальные тиски душат его. Боль выворачивает, накатывает, превращаясь в агонию. И я откуда-то знаю, что наяву моё сердце именно сейчас умирает, останавливается, где-то там в палате. Кажется, я даже слышу встревоженные голоса медсестёр и Георгия Владимировича. Боль разрывает на куски, и я ору, захлёбывась тьмой, пока не падаю навзничь, чтобы прекратить дышать и быть, растворяясь в ощущении невесомости.

Меня приводит в себя резь в животе и тошнота. Распахиваю глаза, чувствуя, что ещё немножко и захлебнусь. Переворачиваюсь набок, позволяя желудку очиститься. Кто-то помогает мне, убирая волосы от лица, гладит спину, всхлипывает.

— Ох, Великая Праматерь, бедненькая моя. Госпожа Мирэн, давайте. Вот так. Вот так. Вот и хорошо, что не подействовало. Вы ж затихли совсем, даже сердечко не билось. Я думала, всё отошла моя госпожа. А вы возьми да очнись. Как же хорошо. Не надо вам помирать. Не давайте мне больше таких страшных приказов. Мы что-нибуть обязательно придумаем. Я если надо, пешком до Замайры дойду, чтобы помощи для вас у вашего дяди просить.

Она всё причитает, а я начинаю осознавать, что это происходит на самом деле. Моя душа заняла место этой Мирэн, которая таки действительно отравилась.

— Воды… — сиплю я, содрогаясь в болезненных конвульсиях. — Промыть желудок. Помоги… Гапка.

Глава 3

Няня Мирэн так счастлива, что её бедная девонька выжила, что едва ли не вихрем срывается с места, собираясь вызвать какую-то целительницу.

— Стой! — мой хриплый рык, несмотря на довольно мелодичный голос нового тела, получается довольно резким — старушка замирает, как вкопанная, смотря на меня испуганно. Но останавливается. А это сейчас главное.

— Госпожа?… — жалобно произносит она. — Вы же сказали промыть вам желудок.