Найди меня (СИ)

Аня знала, какие. Брат — главный редактор популярного «глянца». В меру «желтого», в меру правдивого. Ректор института — старинный приятель ее матери. И доверчивая бывшая одноклассница, остро нуждающаяся в деньгах, чтобы откупиться от старшего брата, люто ее ненавидящего. Он тогда сказал, если Аня заплатит ему, то он оставит в покое ее и деда, которого своими долгами и пьяными гулянками загнал в гроб. А иначе он отберет у нее дом и вышвырнет подыхать под забором. Тогда Ане очень повезло, что Милка (та самая девица, которую «зарезал» на экзамене отец Ильи) ее нашла. И огромная, по Аниным меркам, сумма ее не смутила. Она заплатила вдвое больше за Анин талант писать. А Аня поплатилась собственным счастьем. Узнав, что тот профессор — любитель молоденьких студенточек — отец Ильи, а вся ее статья — клевета, Аня поняла, что больше никогда не сможет посмотреть Илье в глаза, как и признаться. Потому что он ее никогда не простит. Она струсила и вышла замуж за Бондаренко, давно оказывавшего ей знаки внимания. Все это время Аня была уверена, что узнав правду об авторе той проклятой статьи, Илья бросит ее. Навсегда исчезнет из ее жизни, потому что нельзя такое простить. Никому. И Аня боялась его потерять. Но врать у нее больше не осталось сил.

— Прости, — прошептала Аня, когда поняла, что Илья молчит и неотрывно смотрит в ее лицо, и отстранилась от него. Спина заныла. Аня напряглась.

— Что? Больно? — вдруг перепугался Илья. — Аня? Ты чего молчишь?

— Я сказать хотела… — она запнулась, голос ее дрожал, а Илья смотрел настороженно. — Это я… — она вздохнула. Будь, что будет. — Я написала ту статью, из-за которой твой отец…с твоим отцом… — она запуталась в словах, разволновалась, а Илья вдруг развеселился — глаза его смеялись — нырнул пальцами в ее волосы, выудил прядку и накрутил на палец. Аня вздохнула, опустив взгляд. — Прости… — прошептала.

— Глупенькая, — улыбнулся Илья и прижал Аню, зарывшись лицом в пахнущих морем волосах. — Маленькая моя…

— Я знаю, я виновата, — забормотала она ему в грудь, — и не заслужила твоего прощения…и вообще, наверное, после этого ты не захочешь…

— Анька, перестань немедленно! — перебил он резко. — Ты говоришь ерунду.

— Илья, это не ерунда, — она упрямо мотнула головой, снова отодвинувшись от него. — Я же понимаю, что и в подметки не гожусь этим твоим… — она действительно говорила какую-то ерунду, вдруг почувствовав, что самое тяжелое признание осталось позади и, похоже, Илья не собирался никуда исчезать из ее жизни. Или собрался? — Я, когда ее увидела там, у собора, шесть лет назад…

— Шесть лет назад, — снова перебил Илья, — ты должна была поговорить со мной. И тогда на набережной ты должна была все мне рассказать, а не выходить замуж за того козла. Ты не имела права мне врать. Ни про статью, ни про брата. Я бы все понял. И мы бы вместе нашли выход. А ты все решила за нас двоих. И тогда и потом, когда резала себе вены. Ты хоть представляешь, что я пережил, пока нес тебя в больницу? Думал, не успею. А потом ты свалилась в мою жизнь как снег на голову и снова обманула. А я искал тебя. Боялся, что тебя уже нет. А ты несешь всякую чушь про какие-то подметки и…

— Ты? — ахнула Аня, в изумлении округлив и без того широко распахнутые глаза цвета морского прибоя. — Это был ты? Почему? Я же…

— Да потому что люблю, черт тебя подери! — выдохнул он так, словно в одночасье смертельно устал. — Потому что я жить без тебя не могу. Никогда не мог.

— И я тебя люблю, — улыбнулась Аня, прижавшись к Илье. Страх растворился, как будто и не было его вовсе. Стало легко и свободно. Оказалось, это так просто — признаться, снять с себя гнетущее чувство вины, чтобы, наконец, понять — он любит. И это самое главное. — И больше не хочу без тебя. Не могу.

— Давно бы так, — буркнул Илья, найдя ее губы своими.

А потом он уехал.

Они толком не виделись несколько месяцев, лишь ненадолго раз-другой в неделю. Илья не мог надолго оставлять мальчишек одних, потому что лечение проходило тяжело. Максим часто оказывался на грани между жизнью и смертью, а когда опасность отступала — он боялся умереть, и присутствие Ильи помогало сыну побеждать страхи и бороться. К тому же приходилось уделять внимание бизнесу, который без него трещал по швам — никто ничего не мог без бдительного ока Ильи. Да и Арсения нужно было устраивать в школу. Хотя тот упирался и все хотел остаться с Максимом в больнице, ухаживать за братом. Илья убедил его, что учеба сейчас важнее, а к брату возил, когда отступал кризис. Об этом Илья рассказывал Ане каждый день по телефону и приказывал ей не раскисать. Она и не раскисала. Уверенно шла на поправку, потому что теперь знала — ей есть ради кого жить. У нее теперь семья.

Он приехал через три с половиной месяца. Разбудил ее посреди ночи — и как только охрана пустила его в клинику? Аня подскочила с кровати, сонная и перепуганная.

— Что? — только и спросила, заглядывая в его серые с лихорадочным блеском глаза, предчувствуя самое страшное.