Найди меня в темноте (СИ)

- Бэт, никто не должен судить людей. Не судите, да не судимы будете. Так нам завещано в Библии. Кто сейчас может придумать ту самую верную мерку, с которой можно выявить – кому должно жить, а кому умереть? Этот мир вскрыл все нарывы человечества. Выпустил все самое худшее, что только может быть в человеческой душе. И ты это знаешь сама. Мы достаточно повидали на своем пути сюда. Но никто не вправе судить человека… и я в том числе. Хотя каюсь, я думал о нем, да. Единственное, что мне не нравится во всем том, что задумали женщины с этой поездкой – это то, что он может причинить тебе боль. Он взрослый мужчина…

- … а я взрослая женщина! – говорит ему Бэт. Ей почему-то сейчас кажется, что она не только с Морганом разговаривает о Диксоне. Словно это папа говорит его голосом. – В конце лета мне будет двадцать один. И я вполне уже понимаю, что делаю и с кем. И отдаю себе отчет, чем это все может закончиться. Морган, мы живем одним днем… да-да, я знаю, что надо верить, что впереди нас ждет будущее, но! Морган, я хочу жить сегодня. Именно с ним. Я шла к нему. Не к группе. Из всех людей я шла именно к нему и к Мэгс.

- Он хороший человек, - произносит вдруг Морган. Она не понимает, то ли он спрашивает, то ли утверждает, широко улыбаясь ей сейчас. Но все равно произносит то, что рвется из нее в эту минуту:

- Он самый лучший!

- Почему-то я так и подумал сейчас, маленькая леди, - Морган смотрит ей в глаза со знакомой нежностью. – Ты всегда учишь меня чему-то. Постоянно не даешь забывать о том, что должно сохранить в душе. А говоришь, что ты не несешь свет в этот мир…

- Прекрати, - улыбается она, и он целует ее в лоб. В место шрама. Такой привычный поцелуй. И в этот раз она дает себя обнять за плечи и привлечь к себе. И почему-то ей сейчас кажется, что это не только Морган дал свое молчаливое благословение всему, что она решила для себя. Но и папа…

Потому что ей очень хочется думать, что папа дал бы свое благословение.

В доме Бэт с удивлением обнаруживает Гленна, пусть несмело и медленно, по стенке, но уже передвигающегося на своих ногах. Морган улыбается ее изумленному взгляду и кивает:

- Видно, у Бога на твоего зятя особые планы, раз он так быстро выздоравливает.

- Как ты, Гленн? – Бэт обнимает аккуратно того, стараясь не касаться ненароком раны у него на животе. Морган прав – Гленн счастливчик. Сумел уйти тогда от той толпы ходячих. Пуля, пущенная Джоном, не задела внутренних органов. А Тромтон…

Не вспоминай об этом! Просто не надо! Особенно, когда видит Тару, заходящую с Патти на руках в кухню, где они собрались сейчас. Все, кроме спящей Мэгги. Та легла отдохнуть после бессонной ночи – Патти плохо спала. И Бэт решает ее не будить пока.

Мужчины и Тара наблюдают, как Бэт ест, а та спешит им рассказать обо всем, что случилось за дни вылазки. Про озеро и кемпинг, где они с Дэрилом нашли столько всего интересного. Про встречу в окрестностях Лортона.

- Люди? – переспрашивает Гленн. – Что за люди?

- Хорошие люди, - произносит вместо нее Морган уверенно. И Бэт улыбается.

- Уж точно получше, чем у Блэксберга, Морган, - они переглядываются, как люди, которые единственные знают какой-то секрет. Морган улыбается слегка виновато.

- Скажу так – неплохие. У них есть своя безопасная зона. Я не поняла, где именно. Надо спросить у Дэрила. Он больше с ними разговаривал. И про зону, и про что-то еще. Я с ними толком и не общалась. Только с одним. Он точно неплохой человек. Просто человек.

Гленн выглядит заинтригованным. Бэт читает по его взгляду, что он очень хотел бы в этот момент быть в доме Граймса, где Дэрил, скорее всего, уже рассказывает Рику о встрече.

- А еще мы видели людей из Харвуда. Я уверена, что это были они, - а потом вдруг напрягается. Потому что понимает, что 611-я дорога также ведет к шоссе до Вудбриджа, поблизости от которого Дэрил оставил тело младшего Рейвена. В Александрии ли старший брат? Она ведь помнила, что он хотел выезжать сразу же, как получит карту от Дэрила.

- Они все еще рядом, - говорит Гленн. – Надо дать знать Совету. Скоро праздник. Если они знают о нем, то уверен, что не просто так они снова ошиваются здесь.

- Праздник? – переспрашивает Бэт.

- Четвертое июля, - поясняет Тара, гладя по спинке Патти. – Сейчас, когда и страны-то и нет, у нас он особого рода. Как день памяти. Как день единения. Что мы все вместе. Что живы. Что помним. Люди будут праздновать. Все вместе. Как раньше. Пикники. Барбекю. Семьями.

- Вместе преломить хлеб, - кивает довольный Морган, и Бэт не может не улыбнуться снова. А потом чувствует, что неимоверно устала. Здесь, в безопасности, когда не надо уже постоянно быть начеку, усталость прошлых дней наваливается тяжелым облаком и давит на плечи.

В безопасности?

Бэт удивленно ловит себя на этой мысли и понимает, что действительно чувствует себя здесь в безопасности. Впервые за все время, что провела в Александрии. Несмотря на атаку людей Харвуда и Тромтона.