Найди меня в темноте (СИ)

- Подожди… подожди…, - шепчет Бэт прямо ему в ухо, чувствуя неприятную тяжесть в теле, которое скручивает сейчас потребность довести все до самого финала.

Дэрил сначала не понимает, что она отталкивает его. Ловит ее руку, которой она упирается в его плечо, и заводит за голову, прижимая запястье к одеялу. Туда же под эту сильную ладонь отправляется и второе ее запястье, когда Бэт повторяет попытку. И тогда на какое-то мгновение в ней вдруг просыпается слабый страх, что он может не остановиться, несмотря на ее просьбы.

Если он не захочет остановиться, то она ничего не сможет сделать. Потому что она намного слабее его.

Почему-то в голове всплывает, как так же были заведены руки за голову, когда ее тело терзал Джерри, и Бэт каменеет. В висках начинает биться еще пока неровным ритмом паника, грозя приближением приступа.

Господи, только не это… не это…

- Бэт?

Она даже не сразу замечает, что Дэрил внимательно смотрит на нее, нависая над ней. Его глаза тоже уже не горят знакомым ей огнем желания. Только слабый его отголосок. И ничем не прикрытая тревога.

- Я просто… просто… нам нельзя… мы не можем продолжать…

Она думает, что он отпустит ее сразу же.

Потому что он обычно всегда отпускал ее по первому же ее желанию. Потому что он никогда не стремился удержать, потакая лишь собственным желаниям. Потому что это Дэрил…

В этот раз так не происходит. Он по-прежнему держит ее руки прижатыми за головой. Не сильной, но ощутимой хваткой. Внимательно вглядываясь в ее лицо, словно пытаясь поймать даже тень в ее глазах. Разгадать ее мысли, которые могут возникнуть в ее голове при его вопросе.

- Почему?

- Потому что… потому что у нас… ничего нет. И может быть ребенок.

- Я удивлю тебя, Грин, если скажу, что у нас может быть ребенок и от того, что мы делали раньше? – в его голосе звучит мягкая ирония, и ее губы помимо воли раздвигаются в улыбку. А пульсация паники становится еще слабее. – Так что – какая сейчас разница?

- Это я удивлю тебя, Диксон, если скажу…, - ей хочется ответить в тон его шутке. Но голос сбивается от мимолетного приступа сожаления, который возникает в ней при воспоминании о том, как она уходила из Александрии. В горле перехватывает, и она еле выдавливает глухо. – Ребенка не будет. Я точно это знаю. Его не будет, и… поэтому нам нельзя… нам не стоит…

- Мы могли бы…

- Нет, - отрезает она даже чересчур резко. Желая сейчас только одного – чтобы его лицо было не так близко к ее лицу. Иначе слишком хорошо понимает то, что видит в его глазах сейчас. А ей не хочется это понимать…

- Я тебе прошу, Дэрил. Пожалуйста… отпусти…

Дэрил поднимается с нее так неожиданно, что она сама удивляется. А потом ей тут же становится холодно. Невыносимо холодно. Без тепла его тела. Без него. Так холодно, что ее начинает колотить от озноба.

- В этом долбанном мире нельзя иметь детей, Грин? – зло бросает он ей, застегивая рубашку на груди. – Так что ли? Из-за этого?

- Нет, не из-за этого, - Бэт пытается найти взглядом свой топик, а потом сдается и шарит рукой по поверхности одеяла, надеясь нащупать его среди складок. – Просто потому, что… потому, что ребенок – это то, что вообще нам не нужно…

- Говори за себя, ладно? – следует за этим резкая реплика в ее сторону. Она кожей чувствует его злость. И ей становится не по себе от этой злости. И от собственной вины перед ним. За все.

Дэрил резко подходит к ней, и она, сама того не желая, инстинктивно сжимает голову в плечи перед волной его ярости, которая настолько ощутима сейчас. Он только легко подхватывает откуда-то из складок одеяла топик и швыряет ей.

- Одевайся, Грин. Ты хотела караулить, так давай начинай.

- Дэрил…

- Я спать хочу, - отрезает он. – Давай сваливай с одеяла. Дай мне четыре часа, потом разбуди, поняла? Тачки сейчас нет, так что завтра тебе точно не удастся прохлаждаться весь долбанный день. И надо будет поспать перед тем, как двинем дальше. Только подумай, куда именно. Потому что план двигать в Джорджию идиотский!

Она совсем забыла, что Диксон может быть таким редкостным придурком!

Если еще пару минут назад ей хотелось плакать, то сейчас Бэт просто разрывает от злости. Она даже не пытается натянуть топик, который он швырнул ей. Поднимается на ноги как есть – обнаженная по пояс. Вынуждая его своим пристальным взглядом смутиться и опустить глаза вниз, к носкам собственных ботинок. После этого Бэт гордо шествует к рюкзаку, из которого достает рубашку и новый лифчик. Потому что искать прежний в складках одеяла в ночной темноте ей не хочется сейчас.

- Доброй ночи тебе, Диксон!

Бэт понимает, что поступает совсем по-детски, когда проходит мимо него, уже устроившегося на импровизированной постели из одеяла с маленькой подушкой под головой. Но не может не проговорить это самым деланно мягким тоном, на который только способна. Он только опускает руку на глаза, словно закрываясь от нее сейчас. И она снова чувствует себя виноватой.