Найди себя

– Раньше времени? – переспросила она. – Да его уже столько прошло! Надо бросать это занятие. Оно лишь отнимает силу, энергию и время.

Парень выпустил ее, М. от неожиданности чуть рванула вперед и присела на корточки, а после и полностью опустилась на пол. С. примостился рядом.

– Неужели это ты меня убеждала, что надо бороться? Не ты ли была тем человеком, который никогда не хотел сдаваться, даже если уже все ушли? И ведь именно ты была тем, кто все-таки достигал желаемого, а потом все жалели, что бросили это дело раньше. М., подожди, вдохни, выдохни. Это не конец.

Усталые, измученные глаза поднялись и посмотрели в глаза полные ожидания и надежды, и такой безумной веры, что нельзя было не поменять свой настрой.

– Почему ты думаешь, что сейчас не тот самый момент, когда надо уйти? С., порой это нужно сделать, чтобы было проще. Не все дела стоит доводить до конца, иногда нужно бросить, чтобы уйти и начать новое, возможно, оно пойдет лучше.

– Возможно! Что ты знаешь о новом? Зачем ты говоришь о нем сейчас, когда это еще не так старо. Как там говорят? Испытательный срок еще не пройден. Ты собрала статистику? Ты проанализировала возможную вероятность успеха? Ты что-нибудь сделала стоящее, чтобы это стало продвигаться лучше?

Глаза измученной собаки смотрели в пол, не в силах подняться на этот грозный голос.

– М., я тебя не узнаю. Где твоя хватка, вера в победу, где остались все те прекрасные качества, которыми я восхищался? Нет, это не ты. Настоящая М. сейчас бы уже вскочила и побежала вершить необычные дела, которые никогда бы и мне в голову не пришли, но которые бы перевернули все и помогли добиться реального результата, – парень мягко и ласково взял девушку за плечи, – посмотри мне в глаза, подними свой взгляд, я тебя очень прошу, – уже тихо, но настойчиво произнес он. Она поддалась. И карие встретились с голубыми. – Послушай меня еще раз. Я бы не стал говорить всего этого, если бы точно не был уверен, что ты действительно это можешь. Может быть, ты устала, потеряла смысл. Так найди его, – он легонько улыбнулся, – он, наверняка, бродит где-то рядом. Где твоя мотивация? Отыщи и ее. Ты всегда так резко берешься за все, тебя постоянно что-то или кто-то тянет вперед, куда же теперь пропало это милое создание? Позови его скорее, если сама не справляешься, хотя я просто уверен, что тебе для движения никто и не нужен, ты сама поднимешь любого и поможешь ему. Сейчас задача – помочь себе. Ты слишком мало сделала, чтобы сдаваться. Это не конец, это только начало. Помни это.

С этими словами он ее нежно поцеловал в лоб, приобнял и встал. Еще раз оглянувшись на М., сидящую на полу, он вышел из комнаты. С. сделал все, что было в его силах и даже больше.

«С… Как он изменился. Раньше я его отчитывала за подобное, а теперь я в роли ученика, который все никак не может усвоить простой пример. Как же неловко перед ним. Что я вот так расползлась, как слизняк по этому полу, не в силах заняться тем, что было для меня когда-то так важно, а теперь стало обузой. С.. Если он мне говорит такие слова, значит они действительно правильные, или он мне просто пересказывает мои фразы, которые я сама сейчас не в состоянии донести до своего разума. Он напоминает мне о важном, о реальности, о том, что надо бороться, а не сразу опускать руки. Да. Я слишком мало сделала, чтобы сдаться». М. медленно поднялась с уже пригретого места. Выпрямилась. Подняла голову. В глазах блеснул знакомый огонь. «Ведь мне не сложно. Я смогу. Я сделаю то, чего от меня хочет С.. Это еще не конец, это только начало».

Написание книги – целое приключение. Сначала это не более чем забава, однако затем книга становится любовницей, женой, хозяином и, наконец, – тираном.

– С., ты ведешь дневник? – спросила М. с улыбкой, сидя за компом.

– Нет, конечно, – искоса поглядел на нее парень, – это только девчонки страдают такой фигней. Да еще и столько времени тратится.

– Я думаю, что от тебя не убудет писать каждые несколько дней по пять-семь минут. И ты не прав, мальчики тоже ведут дневники. По-моему, это круто. Можно открыть страницу и прочитать, что было год, два назад. Что ты тогда чувствовал, как воспринимал мир. Ведь все меняется. Ты многое забываешь, а на бумаге это все равно остается, если, конечно, ты не сожжешь, как Гоголь свое произведение.

– Этого я точно бы делать не стал. Столько усилий и все впустую? Пускай хоть на бумаге остаются. А вот эмоции. Хм. Даже не знаю. Сейчас мне как-то не особо интересно следить за этим. Я живу настоящим. Может быть, когдаа-нибудь, – он протянул, – в старости, сидя перед камином в кресле-качалке, я был бы рад пролистать это чудное творение. Буду наслаждаться ушедшей молодостью.

Ребята засмеялись.

– К твоей старости, явно что-нибудь поинтереснее придумают, чем уже обыденное кресло, – заметила М..

– Вероятно.

– Хорошо, ну, а не дневник, а что-нибудь художественное ты пробовал писать.

– Сочинения не считаются?

– Не.