Найди выход, найди вход

Дом сочетал несочетаемое, пугал, но в то же время очаровывал удивительной непохожестью на другие дома. Его трудно было бы с чем-то сравнить, он жил по своим внутренним, неподдающимся логическому осмыслению законам. Словно живой организм, он органично развивался из прочного дерева лестницы. Он разрастался вширь, соединяя узкими проходами несовместимые по духу комнаты и образовывая потайные каморки, малозаметные для рассеянного обитателя, но несомненно открытые для внимательного и чуткого ко всему новому жильца.

Одно только тяготило особенно — в доме не было ни одного окна.

* * *

— Ты любишь готовить? — спрашивала Марианна, наблюдая за Оливером, возящимся с немытыми овощами.

Он с насмешливым видом обернулся и снова принялся за дело:

— Я понял, что один тут способен на это.

— Ну, я бы помогла тебе, если бы это была обычная яичница или омлет с какими-нибудь добавками. Но раз это такое значительное блюдо как «Осеннее изобилие», то боюсь что-нибудь испортить.

Он засмеялся, вытер руки, достал из ящика чистый нож и протянул его девушке:

— Ты вполне можешь помочь, если хочешь: порежь то, что я уже помыл, и положи вон в ту миску. «Осеннее изобилие» — только громкое название, на самом деле, это простой салат из овощей.

Марианна подошла к Оливеру и протянула руку, чтобы взять нож. Нож был предназначен для резки мяса, с толстым острым лезвием и удобной ручкой. Девушка замялась и легонько отдернула руку, словно испугалась или не хотела до него дотрагиваться. Оливер не понял её заминки и тоже посмотрел на нож. Нож, не похожий на кухонный.

— У тебя рукав измазан чем-то красным, — отрешенно проговорила Марианна. — Точно кровь.

Оливер дернулся, и нож звонко ударился лезвием о пол.

— Это я свеклой запачкался, — ответил он, следя, как девушка поднимает нож. Она вымыла его и принялась резать овощи.

— Почему ты здесь? — спросил Оливер, косясь на её работу.

— В каком смысле?

— Этот странный дом, кажется, питается человеческими душами: отыскав открытую дверь, ты можешь пройти через несколько комнат подряд и оказаться в тупике. Грейс пропала в лабиринте сразу, теперь и Хиро куда-то ушел, а найти их, думаю, будет нелегко.

— Я тебе мешаю?

— Нет, я не это имел в виду. Просто все разбрелись по таинственным комнатам, и только мы по-прежнему сидим на кухне, где пахнет сгнившими овощами.

— У меня еще будет время побродить здесь, к тому же сейчас я очень хочу попробовать «Осеннее изобилие», — попыталась изобразить улыбку Марианна.

— Грейс, наверное, никак не может подобрать комнату, наиболее соответствующую её вкусу.

— Скорее всего! В любом случае этот дом не бесконечен, и все мы когда-нибудь столкнемся.

— Очень странный отель, к тому же соединенный с не менее странным домом, тебе не кажется? Может быть, он построен специально для очень богатых и привередливых постояльцев.

Возможно, таких, как Грейс, — согласилась Марианна. — Если подумать, то вход в дом не может быть через холодильник, как и не может быть построена комната без окон. А что, если всего этого нет?

— В смысле? — Оливер замер и уставился на нож в руках Марианны.

— Это мой сон. Или твой, например. А вдруг?

— В современном мире, милая Марианна, за большие деньги могут построить все, что угодно. И по правде сказать, мне до сих пор кажется, что мы в киностудии. Сама подумай: это могут быть несколько павильонов, скрепленных друг с другом.

— И все-таки вход через холодильник, темные сырые переходы… Какая киностудия так спланирует предоставленную площадь? Тебе не кажется, что…

— Что?

— Слышишь, по крыше стучат, словно дождь идет.

— Нет, не слышу. Так что ты хотела сказать?

Она запнулась и серьезно посмотрела на него:

— Ты ведь не думаешь, что я могу быть убийцей?

— Нет, — быстро ответил он и вдруг расхохотался, — ты школьница-тихоня!

— А если я не школьница-тихоня?

— Тогда кто? — он за пару секунд оказался рядом с девушкой и схватил её за запястье той руки, что держала нож.

Марианна от неожиданности выронила инструмент.

— Девушка, которая видит сон, — промямлила она, глядя мужчине в глаза.

— Я вспомнил, что ты сказала после наших коротеньких рассказов о себе.

— Что я такое говорила?

— Что наши слова ничего не значат, и все могли соврать. И ты была права. Очень тяжело отличить ложь от правды. А я-то вообще привык постоянно врать из-за профессии.

— Да нет, наверное, — протянула она и потрясла запястьем, чтобы высвободить руку, словно ничего не произошло. — Мне кажется, что теперь, после всех общих приключений, мы должны доверять друг другу. Хотя бы немного, иначе все может плохо кончиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы все напряжены и прячем это напряжение за масками добродушия.

— Ты говоришь сейчас, как психотерапевт. Как Хиро. Даже слушать смешно… Он втолковал в твою голову эту ерунду?

Марианна промолчала.