Найдите Ребекку

Войну объявили в воскресенье. Они сидели в пабе. Том и Алекс только поженились и еще пребывали в эйфории от свадьбы, которая состоялась неделей ранее. Алекс как раз подняла неизбежную тему женитьбы Кристофера и Ребекки, когда владелец бара сделал объявление. По толпе пробежал шепот. Несколько людей подняли бокалы и закричали «Боже, храни короля» и «Боже, храни бедную Польшу». Кристофер думал лишь об Ули, жившем в Берлине, и Каролине, беременной их первым ребенком. Том попытался пошутить. Кристофер его едва услышал, а Александра если и услышала, то никак не отреагировала.

— Пройдет, — заверила его Ребекка. — Все закончится еще до Рождества.

Кристофер сделал еще один глоток пива. Он знал большинство остальных посетителей, во всяком случае мимолетно. Они звенели бокалами, пили за короля и желали смерти немцам. Кто-то снова запел «Боже, храни короля». Большая часть толпы присоединилась. Том взял Александру за руку и встал.

— Наверное, нам тоже пора, — сказала Ребекка.

— Нет, если можно, я бы хотел остаться.

Ребекка поцеловала его, остальные попрощались. Он в одиночку направился к бару. И встал рядом с Жаком Ля Марком и Сидни Моррис, рыбаками лет пятидесяти.

— Ну и дела, да? — начал Кристофер. Никто не ответил. — Гитлер никак не остановится.

Сандрин подтолкнула к нему бокал пива.

— За счет заведения, — сказала она. — Думаю, сегодня тебе пригодится.

— Спасибо. Я тебя так и не поздравил. Когда свадьба?

— В следующем году, — ответила она и ушла.

Звуки гимна «Боже, храни короля» нарастали, заполняя помещение, и вскоре его пели уже все присутствующие — кроме него. Кристофер все думал об Ули. Интересно, он тоже сидит, стиснув зубы, пока вокруг ликует воодушевленная патриотизмом толпа? Вряд ли.

Жак наклонился вперед. Оба мужчины воевали в Великой войне и были слишком стары для этой.

— Что теперь будет? Неужели опять такая же война?

— Нет. Все закончится быстро. Гитлер возьмет Польшу и успокоится. Британия и Франция слишком сильны. А нацисты не настолько глупы.

Сидни затянулся.

— Твой оптимизм меня восхищает.

Кристофер закурил и стоял молча, хотя знал слова песни. Он провел в баре еще час, прежде чем вернулся домой и рассказал отцу, что началась война.

* * *

Письмо пришло через шесть недель.