Найду тебя по звёздам

Аська вырывается и несётся со своим ведром к морю, чтобы снова наполнить опустевший грот. А я хлюпаю носом, и с решительным видом берусь за дело: я отремонтирую этот чёртов карандаш. Чего бы мне это не стоило.

Евгений, наконец, появляется с нашими напитками, за которыми отправился с полчаса назад.

— Дамы? Ваш посланник вернулся с дарами. Вам, миледи, безалкогольный мохито, как и заказывали, а Вам, прекраснейшая из фей, двойной молочный с шоколадной крошкой. Всё правильно?

— Да!

— Спасибо, Жень.

Я откровенно любуюсь Евгением: высокий, атлетически-сложенный, уже успевший подзагореть. Его пляжные шорты интригующе-низко сидят на бёдрах, открывая взору такие рельефы, мимо которых ни одна женщина не пройдёт, не воздав им должное. И даже здесь, на мелководном пляже, выделенном специально для детей, я замечаю, как моего спутника внимательно изучают молодые мамочки, и даже не очень молодые бабушки, и, честное слово, я их не виню: тут действительно есть на что посмотреть.

Короткие русые волосы Жени сейчас слегка взлохмачены ветерком, серые глаза лучатся, как серебряные пули, улыбка широкая, манящая. Такому парню нельзя не улыбнуться в ответ. Вот вы бы не улыбнулись разве Бреду Питу? Вот и я про то же.

Евгений подсаживается к Аське.

— Итак, госпожа Морская Фея, ваш преданный слуга прибыл, и теперь готов выполнить любое Ваше желание. Приказывайте!

У Аси уже всё было распланировано:

— Будем строить замок. С башнями, — заявляет она, вручая детский совочек Евгению. — Там будет жить замороженная тётя Лина, а я прилечу, взмахну палочкой, и её растаю.

Я отставляю мохито и берусь за тюбик с кремом.

— Только сначала давай-ка я тебе спинку еще на раз помажу, а то сгоришь.

— И у меня тогда будет спина как у тебя? — Аська явно надеется на это, но я опускаю её на землю.

— Как у меня не будет, слава Богу.

— Жалко. Я хочу как у тебя, чтоб в крапинку.

— Зачем? Это же не красиво!

— Красиво!

— Ася права. Очень даже красиво, — улыбается Женя. — Словно по тебе золотой песок рассыпали. Так и хочется его в горсть собрать.

Женина ладонь вдруг легко проходится по моей голой спине снизу вверх, от копчика до застёжки бюстгальтера бикини. Но из-за разницы температуры своего нагретого солнцем тела и его прохладной руки, у меня слишком резкая реакция — я ойкаю, и выгибаюсь, как кошка, которую погладили против шерсти. Я с удивлением поднимаю на Женю глаза, а он наоборот, прячет свои — кажется, и сам не ожидал от себя такого фривольного жеста.

— Кхмм… прости, — смущается он, а мне смешно, право.

— Да брось ты, Жень. Просто у тебя руки холодные от стаканов, а я перегрелась малость.

— Так иди, окунись, а мы тут с Асей пока за́мок сварганим.

Мне хочется, и колется: разве я могу оставить ребёнка? Не то, чтобы я не доверяла Евгению…

— Нет, лучше я с вами посижу.

— Иди, иди, тёть Лин, — деловая Аська, уже по локти в мокром песке, жестом сгоняет меня с лежака, как курицу-наседку с гнезда. — А то ты нас с дядей Женей только отвлекаешь.

— Ну, раз так, тогда ладно, уговорили, — смеюсь и подхватываюсь со своего насеста. Завязываю на талии полупрозрачное парео, — оно у меня красивое, с большими зеленовато-синими ирисами, специально купленное под мой любимый бирюзовый купальник. — Вы только никуда без меня не уходите, а то я потеряюсь.

— Полотенце возьми, — Женя протягивает мне махровое полотенце.

— И шляпу надень! — командует племянница.

— И что бы я без вас делала? — всплёскиваю руками, нахлобучивая на голову соломенный блин.

— Пропала бы.

— Точняк. Дай пять!

И эти двое хлопают ладонями, как футболисты, только что забившие гол.

Глава 17. Линара

Иду к пирсу, который стоит в стороне от детского пляжа. Идти не близко, но мне хочется понырять, если уж выдалась такая возможность, а не просто поплескаться на мелководье. Я снимаю свои плетёные сандалии, и по старой привычке, шлёпаю босиком, загребая ногами песок. Он горячий, обжигает ступни, а мне нравится. Сразу вспоминается детство.

Узкий пирс длинным языком уходит в море, и заканчивается широкой площадкой с баром под навесом в центре и открытыми лежаками по периметру. Некоторые из них заняты загорающими.

Подхожу к самому дальнему шезлонгу, снимаю парео, шляпу, несколько минут наслаждаюсь солнцем, пока стягиваю волосы в тугой пучок и наблюдаю за пловцами. Их немного, и это мне нравится — не люблю толпу. Приближаюсь к краю пирса, где установлен мостик для любителей понырять. Смотрю вниз, изучаю фарватер — здесь довольно глубоко, густая синева подо мной подтверждает это.

Море медленно и лениво перекатывается на поверхности гладкими изумрудными волнами, манит, зовёт, обещает прохладу. От предвкушения пальцы на моих ногах поджимаются, а сердце начинает гулко биться.

Встаю на самый край, дышу. Всё медленней и медленней. Наконец поднимаю руки над головой, задерживаю дыхание, и резко отталкиваюсь. И, после плавного непродолжительного полёта, щучкой ухожу под воду.

Ааащщщ….