Найду твой след

— Доверяю твоему вкусу. — Натали уселась напротив Агнес. — Ты потрясающе выглядишь, — похвалила она, но Агнес не отозвалась на комплимент ответной похвалой. Не дождавшись дежурных слов, Натали спросила: — Так о чем ты хотела поговорить?

— Мире уже четыре года, верно? — начала Агнес, поигрывая позолоченной вилкой, которую взяла с белоснежной скатерти. — А ты заметила, что после того, как сменился президент, движение за мир стало другим?

— Если честно, то нет. Но ведь я не политик. — Натали пожала плечами. — Я… я… — Она хотела сказать, что она кукла, самая обыкновенная говорящая кукла, но передумала. Незачем говорить гадости о себе самой.

— Женское движение должно сильно измениться, оно уже меняется, — продолжала Агнес.

Натали внимательно слушала, пытаясь догадаться, куда клонит Агнес. Может быть, хочет сказать, что и ее выступления должны стать иными? Или ей предстоит какая-то важная поездка, например, в Австралию? Женская организация Сиднея давно записалась на очередь принять столь желанных гостей, как они с Мирой.

Представив долгий перелет, встречи и до боли в висках знакомые слова, Натали слегка поморщилась. Слова, которые она станет произносить, слова, которые услышит в ответ. Единственное, чего она не знала абсолютно точно, это то, что скажет Мира. Дочь говорила быстро, бойко и без запинки. У нее прекрасная дикция, необъяснимая уверенность в себе, никакого смущения перед любой аудиторией.

Агнес заметила гримасу Натали и спросила:

— Что-то не так?

— Да нет, все так, Агнес.

— Мира?

— Все о'кей.

— Ясно. Ты просто устала.

— Устала? — Натали вскинула тонкие брови. — Разве может устать волчок, который для того и предназначен, чтобы крутиться?

— Нат, вот что я тебе скажу.

Агнес решительно положила вилку на стол, и та почти воткнулась зубцами в скатерть. Натали на секунду показалось, что видит на белой ткани дырку. Ее сердце замерло, когда она услышала слова Агнес:

— Ты должна уехать.

— Ты имеешь в виду… мне предстоит поездка? Куда?

— Нет, — Агнес покачала головой, — я о другом. — Пора выйти из игры, Нат. Помнишь, я тебе говорила, что мы, взрослые люди, играем в разные игры и всякий раз намерены победить? Мы не хотим выйти из игры с потерями. Правда?

— Но… почему? — спросила Натали, хотя сердце удивило ее, с облегчением дернувшись в ответ на слова Агнес: «выйти из игры». Она и сама не ожидала, что так устала. — Ты не хочешь больше…

— Хочу. Мы все хотим тебя. — Агнес усмехнулась. — Мы все хотим тебя поиметь. Потому что вы с Мирой притягиваете деньги к организации. Но, милая моя, я хочу тебя сохранить… Для тебя самой.

Натали смотрела на красивую женщину с белым лицом, на ее собственной вилке болтался листик салата, он был кудрявый и колебался, потому что рука слегка дрожала. Натали, кажется, не знала, как с ним поступить — то ли вернуть в тарелку, то ли донести до рта. Но, когда Агнес закончила фразу, выбор не понадобился — листик упал на белую скатерть. Натали тупо смотрела на зеленую полоску, которая беспомощно лежала и увядала на глазах. Эта полоска никому больше не была нужна.

— Я не хочу, чтобы ты превратилась в нее. — Агнес кивнула на беспомощно лежащую на столе зелень.

Натали не сразу поняла, о чем говорит Агнес, и, подняв глаза, взглянула на соседние столики, пытаясь отыскать, на кого указала Агнес.

Агнес засмеялась. Низким, как у Эллы Фитцджеральд, голосом она проговорила:

— Не туда смотришь. Вон, на столе. Зелененький, маленький, несъедобный. Теперь он годится только на выброс. Не поняла?

Натали тупо качала головой.

— Не-а.

— Я так и думала, — обрадовалась Агнес. — Дорогая моя Нат, давай-ка уходи со сцены на пике славы.

— Но… разве я больше не нужна организации? — тупо упорствовала Натали.

— Тебе организация больше не нужна. Она уже опасна для тебя. Если ты еще пробудешь с нами год-другой, ты превратишься в ржавое помойное ведро. Разве не видишь, какие свары устраивают наши активистки?

— Но они… они борются…

— Они борются со своей природой. Они втюхивают себе в голову, что им не нужны мужчины, им нужен только мир на земле. Что «мир» мужского рода и с ним вполне можно трахаться столько, сколько хочется.

От неожиданности Натали открыла рот. Говорили, что Агнес бывает грубой и резкой, но эти слова ее просто потрясли.

— Считай, Нат, что я выгоняю тебя из нашей организации. Ты нам больше не нужна, такая красивая, такая обаятельная, с таким прелестным ребенком. Тебе не место среди нас. Ты выполнила свою миссию и свободна!

Агнес шлепнула рукой по столу, и Натали непроизвольно отметила, какие длинные у нее пальцы, какая изящная кисть. Она увидела, как заиграл топаз на указательном пальце. Он был похож на клочок легкого тумана в долине, в которую спускается вечер.

— Но… — Натали побледнела. — Неужели я…

— Да. Ты нам больше не нужна.

— Но куда же я…