Наират-2. Жизнь решает все

— У нас были документы. Копии со старых архивов, многажды переписанные, переправленные. Вымаранные целыми страницами, но все-таки важные. Первые эксперименты по скрещиванию людей и… существ из подземелий Ханмы. Результаты. Прогнозы. Самое важное — это прогнозы. И выводы. К чести многоуважаемого Каваарда, выводы он сделал сам.

…Кувард убежден, что на первых порах изоляция просто необходима. Первоначально, она серьезно облегчит отбор и позволит разделить общество по выбранным признакам. Однако в дальнейшем, при естественном повышении близкородственных скрещиваний возрастет процент наследственных болезней. Не говоря уже о том, что любая искусственная социальная система, опирающаяся при развитии на узко заданные параметры, не может в конечном итоге не исчерпать резерв прочности. Следовательно, есть риск вырождения и гибели…

Туран зарычал. Прочь, голоса! Лучше пустота, чем осколки прошлого, нашептывающие непонятное. И Аттонио вторил им:

— Вырождение и гибель, Элья. Система начала работать против вас, значит, нужно было её выправлять, к чему обычно склонно большинство. Или менять полностью, к чему склонны единицы. Я предложил способ вашему хаанги, стоящему вне системы. К сожалению, не всем этот способ пришелся по вкусу.

Острова медленно вспахивали свинцово-серое поле облаков, и сквозь глубокие борозды проглядывало небо. Солнечный шар, опустившись в море, бессильно тонул. Волны пили желтый свет, а круглоглазые рыбы, поднимаясь из глубин, ловили чешуей его осколки.

Старик Фраахи с грустью отметил, что некоторые стекла витража потемнели. Особенно плавники у рыб, уже не бледно розовые, а красные.

Кровавые.

Впору о кровавых руках подумать, хотя они-то чистые, белые, как у человека. Слабые. И холодные. Долго еще осталось? Сколько бы ни было, но дни эти будут исполнены сомнений. Правильно ли он поступил тогда?

Да, то, что предлагал Каваард, было невозможно.

Да, склан нужны перемены, но совсем не те.

Да, другой путь привел бы к настоящей гибели.

Три однозначных ответа не в состоянии избавить от ощущения, что он, мудрый Фраахи, опытный Фраахи, знающий больше, чем знают все эти птенцы, вообразившие себя правителями, допустил ошибку.

Какую? Почему так ехидно улыбаются стеклянные рыбы? Почему кажется, что Острова вот-вот застрянут в металле, а солнце никогда не выплывет из пучин? Фраахи почти удалось отыскать ответ, но скрипнула дверь, и в кабинете появился Скэр.

— Ты уже? — осведомился он. — Великолепно. Ознакомься.

Сунул несколько свитков. Наглеет. Обращается с Фраахи как с мальчишкой-секретарем. Нарочно? Или нахватался людских привычек? А с ними людских иллюзий о всемогуществе властителей.

Фраахи разворачивал свиток нарочито медленно. Пусть Скэр понервничает, а заодно вспомнит, сколь стар его собеседник.

— Шесть нерентабельных факторий?

— Пока шесть. — Скэр внимательно следил за реакцией. — Нам снова следует минимизировать контакты с людьми.

Неужели? Следующий шаг к великому плану? Что ж, возможно, план не так и плох. Во всяком случае, лучше того, что предлагал Каваард.

— Люди будут воевать. Для войны нужен эман. Сократим количество, разрешенное к продаже, поднимем цены.

Вторую бумагу Фраахи читал куда более внимательно.

— С этим будет сложнее, — наконец, проскрипел он. — Принудительная стерилизация икке-нут… суб-ранги винст… уравнивание дьен с фейхтами… и право решения одним голосом для гебораан. Твои желания чересчур откровенны.

— Поэтому предложение будет исходить от тебя, друг Фраахи. Ты ведь сделал столько полезных предложений, что к тебе не могут не прислушаться.

Рыбы на витражах беззвучно захохотали. Стекающий с их плавников алый свет затопил Острова.

Хан-харус Вайхе разглядывал белую птицу, упавшую прямо под ноги. Встопорщенные перья, вывернутая шея. Знак? Разумеется. Но искать ответ в Оке Всевидящего было страшно. К тому же все было ясно и без него. Следует скорейшим образом доставить птицу к Понорку Понорков и с молитвой опустить её, передавая небесное послание железным демонам. Следует, следует…

Бережно подняв тельце, Вайхе заковылял к наклонившейся башне. И остановился, когда наперерез ему вышла худющая кошка с выводком котят. Она протяжно мяукнула и потерлась ребристым боком о штанину.

— Вот так всегда, — проворчал хан-харус.

Вздохнув, он положил мертвую птицу на землю. Кошка тотчас схватила её за крыло и поволокла прочь. Следом покатился клубок котят.

Хан-харус предпочитал по-своему толковать некоторые явления, а потому этим же вечером приказал запереть Понорок Понорков и не открывать до самых Поминаний. Заодно Вайхе на целую неделю запретил спускаться в подземелья хан-бурсы. С чего? Ему казалось, что так будет правильно.

Туран потер ноющее бедро. Они шли достаточно долго, чтобы вместе с маслом в лампе закончились объяснения и началась ссора.

— Вы уже предложили способ этому миру!

— Не мы, Элья. Но даже если так — умирающая империя, больные дикие Степи, поселки в сотню жителей, гордо именующие себя городами, Кхарн, навсегда застрявший в войнах. Вот прежний мир!