Найти бесогона

Оркестр умело подыгрывал, и получилось неплохо. Бенедикт Романович хохотал, как ребёнок, потом махнул мне рукой, чтобы я присоединился к ним. Я спустился вниз, проходя мимо столика Розенштейна и Верхоланцева, с удивлением заметил, как главный продюсер, багровый от злости, прожёг меня бешеным взглядом. Показалось, он вытащит из-под столика «пушку» и пристрелит меня.

Я присел рядом с олигархом, Милана нежно сжала мне руку под столом и загадочно улыбнулась.

– Ну, молодец, – воскликнул Бенедикт Романович, хлопнув меня по плечу. – Где так здорово научился? В кабаках выступал?

– Да нет, исполняю для друзей, знакомых, на вечеринках.

– Мне сказали, ты в Саратове в театре играешь? Хочешь, помогу в Москву перебраться? В любой театр пристрою. Для меня это не проблема. Или сольные сделаю. В театре Эстрады, или в Барвихе.

– Да нет, спасибо, – я ощущал себя неловко.

– Ладно, сыграй нам что-нибудь нежное, о любви. Давай.

Я вновь сел за рояль, но не успел даже прикоснуться к клавишам, раздался грохот, вопли, шум борьбы, в салон ворвались вооружённые до зубов парни в тяжёлых бронежилетах и масках.

– Всем на пол! – заорал мордатый парень, держащий наперевес «тавор-коммандо», массивную, штурмовую винтовку.

Взгляд зацепился за нечто интересное за широким иллюминатором, и я все понял. Огляделся по сторонам – гости, испуганно дрожа, улеглись носом в пол. Один из бандитов держал на мушке Бенедикта Романовича, бледного, как мел, а Милана сжавшись в комок, наклонилась над столом. Остальные прошлись по ряду, бесцеремонно пиная лежащих, и рассредоточились по углам салона.

– Ты, ублюдок, – услышал я окрик одного из братков. – За пианиной, быстро на пол.

Я невозмутимо встал, и нагло прошипел ему в лицо:

– Пошёл на х…

С силой вырвал из его рук винтовку, которая оказалась предсказуемо лёгкой, и бросил на пол. Сложив руки на груди, подождал реакции. Один из бандюков матерно выругался и вдруг задорно воскликнул, снимая маску:

– Один говнюк все удовольствие испортит!

Он сбросил бронежилет, под которым оказался щегольской смокинг с бабочкой.

– Ах ты, зараза! – заорал олигарх.

Они обнялись, постучав друг другу по спинам кулаками.

– Милана, дорогая. Извини, хотели порадовать эффектным появлением, – проговорил «главарь», целуя ей руку. Милана привстала, бледная и раздосадованная, и через силу улыбнулась. – Для тебя маленький подарок, – добавил он, доставая из смокинга бумаги и ключи, им галантно передал ей.

Взял её под локоток, вывел на палубу, рядом с которой на понтоне покачивался в свете прожекторов роскошный седан «Lexus LS 460» цвета неба в июльский полдень.

– Благодарю, Вахид Джафарович, – проговорила Милана сухо. – Очень рада.

Гости начали молча вставать, отряхиваться, никто даже не выругался, а мне безумно захотелось дать Вахиду в морду за его «эффектность».

Милана с Вахидом вернулись в салон, он хлопнул в ладоши, и сверху посыпались лепестки роз, усыпавших все толстым слоем. Гости, уже пришли в себя, и громко зааплодировали. Я отошёл на место, взял остывший кофе. В груди клокотала ярость, которую всеми силами пытался сдержать. После формальностей Вахид совершено потерял интерес к Милане, вместе с Бенедиктом и Розенштейном они вышли из салона, беседуя о делах. Гости начали постепенно расходиться, я допил холодный кофе и тоже пошёл к выходу. На палубе наткнулся на Верхоланцева, который будто поджидал меня.

– Слушай, Верстовский, а ты действительно отношение к Вяземским имеешь? Князьям? – он схватил меня за рукав. – Или так, приврал для красного словца?

– Бабушка рассказывала по секрету, что наш род ведётся от князя Петра Андреевича Вяземского.

– Ого. Так по знатности меня догнал? – присвистнул Верхоланцев, и ехидно проворчал, заметив мой недоуменный взгляд: – Дурак, ты, хоть и Вяземский, о великих режиссёрах надо все знать. Как же ты у меня снимаешься, а ни хрена не знаешь, кто я такой. Один мой предок был действительный статский советник. А второй – великий художник Поленов. Покопайся в Интернете. А то выпорю, – погрозил он мне пальцем. Он вдруг расхохотался, о чем-то вспомнив, и добавил: – Здорово, ты нашу «тётю Розу» подцепил, с ним чуть удар не случился.

Я изумлённо воззрился на главрежа, решив, что тот свихнулся на почве чрезмерной дозы спиртного.

– У Розенштейна прозвище такое, за глаза, «тётя Роза», он же в Одессе родился, как в этой песне, – объяснил Верхоланцев. – Скупая, жадная сволочь, – лицо исказилось гримасой отвращения.

– Я не знал об этом, просто решил в тему исполнить.

– Да ладно, не оправдывайся. А как ты понял, что Вахид инсценировку устроил?

– Увидел лексус на понтоне, а потом присмотрелся, винтовки – бутафорские.

– Молодец, умный парень. И внимательный. Впрочем, ты ж репортёр, тебе и карты в руки. Хороший у тебя материал будет теперь для твоего журнала. Светские вечеринки, сплетни. Приврёшь, как это бывает. Только мой совет, лучше молчи обо всем. Так тебе спокойней будет.

– Я не пишу о развлечениях бомонда и сплетнях. Меня интересуют другие вещи, – холодно объяснил я.