Найти человека

Во время наступления наши бойцы отбили у врага деревню. Там ни одной живой души. Все сожжено и разрушено. Уцелел только один дом. Он стоит целехонек, бросается в глаза среди пожарища. Группа бойцов устремляется в дом. В полупустой комнате на полу, привязанная к ножке стола, сидит девочка лет трех.

Она почти без сознания. Бойцы бросаются к ней, хотят освободить ее, взять на руки.

— Стой! Она заминирована! — раздается крик.

Минер опытным глазом увидел провода… Девочку спасли. Солдаты дали ей имя и фамилию — Мария Минина. И отправили ее в тыл. Минер, спасший девочку, много лет подряд ее разыскивает.

Все эти сюжеты увидены глазами души-соседки. А «естественная душа» видит прежде всего горе человеческое.

Никто, за исключением Асиного брата, по этим письмам пока не найден.

ЛЕВ ТОЛСТОЙ: «НУ-КА, ЧТО ТЫ ЗА ЧЕЛОВЕК?»

Статистика как наука меня никогда не интересовала. Мне кажется, что только теперь впервые я поняла значение и силу больших чисел. Сорок тысяч писем — такая цифра сама словно ведет к статистике.

Если бы заложить выдержки из писем в электронную машину, она дала бы совершенно точную информацию, например: в какие именно годы войны больше всего потеряно детей или сколько воспитанников детских домов получили высшее образование… Много сложнее разобраться в том, что за люди прислали письма, то есть ответить на толстовский вопрос: «Ну-ка, что ты за человек?. И что можешь мне сказать нового о том, как надо смотреть на нашу жизнь».

Попробую, ограничиваясь пока своими скромными человеческими возможностями, понять, что за люди писали эти письма и каким нравственным принципам они верны.

Прежде всего это люди с сильно развитым чувством родства. Для матери естественно всю жизнь искать своего ребенка, всегда живого в ее памяти. Но чем питается такое чувство у детей, давно ставших взрослыми? Они ведь часто не помнят ни лица материнского, ни голоса, но это нисколько не охлаждает их желания обнять своих родных. Детская тоска по родной семье остается в душе человека навсегда.

«Были ведь у меня отец и мать! Должен же я их найти!» — подчас письма начинаются подобными восклицаниями.

«Кем бы ни оказался мой отец, даже пьяницей, все равно приму его, лишь бы не показал себя предателем в войне с Гитлером.

О. И. Афанасьева»

Я заметила: многие сыновья и дочери, еще не разыскав своих родителей, все же думают о том, что они за люди, что сделали в жизни.

О. А. Цемирова пишет: «Мне очень хотелось бы знать прошлое моих родных, кем они работали, были ли у меня дед и бабушка, участвовали ли они в революции? Вот иногда вечером размечтаюсь о родных, которых никогда не видела, и кажется мне, что они были всеми уважаемыми».

Раиса Яковлева спешит рассказать: «Теперь я знаю, кто моя мама, знаю, что она честно трудилась в годы войны, награждена медалью за оборону Ленинграда».

Встретившись со взрослым сыном, мать и родные присматриваются к его характеру, ищут в нем хорошее, им важно, что же думают о нем другие.

«Трудно было узнать моего Володю, ведь он богатырь, а не мальчик. Но самое главное, что он не свернул с правильного пути… Его очень уважают товарищи.

Мать Коновалова»

«Неизвестный Юрий оказался мой сын Юра Кузьмин, которого я потеряла в первый день войны около города Гродно, когда садилась в машину и началась бомбежка», — пишет мать.

А тетя торопится добавить:

«Юра наш очень скромный. Пишу не потому, что он мне племянник, но так все сказали в общежитии.

К. С. Токарева»

Родные счастливы не только потому, что нашли своих близких, но и оттого, что те оказались достойными людьми.

То и дело упоминаются в письмах слова «мой долг», «считаю своим долгом».

«До сих пор мучаюсь, что еще не выполнила свой долг, не все сделала для того, чтобы найти младшую сестренку и братишку.

А. Т. Чурбанова»

Особенно обострено у бывших воспитанников детских домов чувство долга перед страной.

«На Красную площадь не носил меня на плечах отец, он погиб на фронте. Вырастила меня Родина, спасибо ей.

А. А. Симачев»

Родина взяла осиротевших детей на свои плечи и вырастила их, потому так искренне звучит: «Спасибо ей».

Часто из письма встает образ человека. Хотя говорит он не о себе и меньше всего озабочен тем, чтобы к себе привлечь внимание.