Найти Джейка

Как только я произношу это, то сразу понимаю: лучше было промолчать. Положение, в котором мы оказались, настолько жуткое, что мои жалкие потуги вернуть ему нормальность все равно ни к чему не приведут. Рейчел поворачивает лицо на звук моего голоса, глядя сквозь меня. Я вдруг понимаю, что оно выражает: безнадежность. Раньше я никогда не замечал в ней признаков пораженчества.

Ведь Рейчел — скала, за все эти годы ни единожды не пошатнувшаяся. Много раз земля колебалась под нашим браком, но она все вынесла, не дрогнув. Невозмутимость жены, когда мы ссорились, сводила меня с ума. Казалось, ее невозможно вывести из себя. А вот сейчас она сломалась.

Я отвожу Рейчел в номер к Лэйни. Холл на нашем этаже пуст, но меня не оставляет чувство, что из каждой щели за нами подсматривают сотни глаз, с любопытством следя за тем, что происходит с семейством Конолли. Когда мы подходим к номеру, руки у Рейчел трясутся так, что ей никак не удается вставить карточку в щель. Я хочу помочь, но она дергает плечом, загораживая мне доступ. Лэйни тихо плачет позади нас. Справившись, наконец, с дверью, Рейчел распахивает ее и заводит дочку внутрь.

— Можно я прилягу? — лепечет та тоненьким голоском.

— Конечно, милая, — отвечаю я.

Жена, метнув в мою сторону быстрый взгляд, помогает Лэйни устроиться на одной из гигантских кроватей.

— Ты посидишь со мной? — слышу я еле слышный шепот девочки.

Мне не удается разобрать тихий ответ Рейчел.

После того как Лэйни немного успокаивается, Рейчел приходит в мой номер. Она кивком приглашает меня последовать за ней в ванную. Я иду за женой, чувствуя себя настоящим зомби.

— Нам надо составить план, — говорю я. — Необходимо что-то делать.

— Утром нужно поговорить с Максом. Может быть, он что-нибудь знает, — отвечает Рейчел.

— Я уже оставил ему сообщение.

Или нет? Я не могу вспомнить. Мне трудно припомнить события последних часов. Невольно приходит на ум, как в подобных обстоятельствах ведут себя герои боевиков. Они выявляют все нестыковки, находят улики и, не теряя времени попусту, несутся куда-то, держа в одной руке пистолет, а другой затыкая кровоточащую рану на плече. В нашем случае все по-другому. Цунами происходящего накрывает нас с головой, сметая все на своем пути, лишая возможности действовать, не давая пошевелиться, противостоять полиции, вспышкам камер, людской агрессии.

— Я еще раз попробую объехать все места, — заявляю я, чувствуя необходимость двигаться, сопротивляться давлению этой страшной волны.

— Уже почти полночь, — устало произносит Рейчел.

— Неужели? Ну и что!

Она смотрит на меня долгим взглядом.

— Давай отложим поиски до утра.

Я делаю вдох.

— Я был возле дома Мартинов-Кляйнов.

— И?

— Мне не удалось подойти поближе. Полиция там все перегородила.

Историю с куклой я опускаю.

— Даже не представляю, как поступить, — говорит Рейчел. — Нам нужно знать, что происходит. Мне кажется, что для Лэйни очень важно твое присутствие. Эта грязь просто убивает ее.

Я киваю. Я полностью согласен с Рейчел. Я должен быть рядом, защищать свою семью. Но моей семьи, в полном смысле этого слова, сейчас здесь не нет. Я устало тру глаза, иду в соседнюю комнату и сажусь на край кровати. Жена возвращается к дочери, и, как только дверь между нашими комнатами закрывается, я включаю телевизор. Меня накрывает ощущение дежа вю. Ну просто какой-то «день сурка». «Время сделало петлю, — думаю я, уставившись на экран, — и в этой петле нет ни начала, ни конца, только бесконечное повторение одного и того же».

А затем я вижу и слышу, что происходит во внешнем мире, за пределами этой петли. Каждая последующая минута — как острый нож, поворачивающийся в сердце. Сначала перед глазами мелькает коллаж из знакомых лиц, фактов и мест, которые на этот час стали частью сплошного кошмара, а затем на экране крупным планом появляется Карен, стоящая около нашего дома. На ее лице хорошо знакомое мне выражение: такое, как будто она собирается сделать сомнительный комплимент. Я не слышал, что эта женщина говорила раньше. Но я никогда не забуду того, что она говорит теперь.

«Он был тихим ребенком, нелюдимым, — неодобрительно нахмурившись и поджав губы, вещает Карен, глядя прямо в камеру. — Этакий одиночка. Он никогда не присоединялся ни к моему сыну, ни к другим ребятам, когда те собирались поиграть вместе. Я пыталась воздействовать на ситуацию через его отца, но Саймон тоже держался особняком. Рейчел, его жена, была более дружелюбна, но в целом они предпочитали не общаться с соседями».

Незнакомая мне девушка, блондинка со спадающими на глаза идеально уложенными прядями, беседует с репортером, стоящим около линии оцепления рядом с нашей школой. Вот что она рассказывает:

«Дуг и Джейк почти все время проводили вместе. Они вечно о чем-то шептались. Это выглядело довольно странно. Они держались особняком, с ними почти никто не разговаривал. Я помню, как однажды, еще довольно давно, Дуг пригласил меня на День рождения. Но родители не разрешили мне пойти. Наверное, они уже тогда что-то заметили. Вы знаете, я не особенно удивлена тем, что произошло».