Найти Эдем

Через мгновение он вместе с креслом рухнул на пол, потому что Павел одним прыжком перемахнул через стол и резко толкнул его в грудь. Раздался хруст, Страж застонал, попытался подняться, путаясь в плаще, хватаясь одной рукой за другую, повисшую вдоль туловища.

"О дьявол, я, кажется, сломал ему руку! - подумал Павел, срывая капюшон с головы Стража и впиваясь взглядом в перекошенное чужое лицо. Сейчас я узнаю правду".

На гладкой, чуть сплюснутой с боков голове Стража не было никаких признаков волос. Павел пытался проникнуть, прорваться в чужое сознание, но ничего не получалось, фон по-прежнему отсутствовал.

"Значит, капюшон ни при чем... Надо что-то сделать с его рукой, перевязать..."

Страж, сгорбившись, сидел на полу. Павел засучил до локтя рукав его плаща - и едва удержался от изумленного крика. Гладкая безволосая бледная кожа лопнула, из раны торчал обломок кости, окруженный каким-то серым студенистым веществом, пронизанным тонкими лиловыми прожилками. Ни крови, ни обычной человеческой плоти - только невообразимый серо-лиловый студень... От растерянности и страха Павел выпустил руку Стража и, почти ничего не соображая, смотрел, как погружается в студень белая кость, как на глазах затягивается рана, покрываясь гладкой бледной кожей.

Он перекрестился, внезапно остро и запоздало ощутил опасность - фон буквально взорвался близкой угрозой, - услышал непонятный шорох над головой, приготовился отпрыгнуть в сторону, но не успел. Кто-то с криком обрушился сверху ему на плечи, оттолкнув от Стража, ударил по затылку...

Он очнулся от боли. Казалось, в голове бродит бригада плотников и стучит, стучит, с размаху стучит по костям увесистыми молотками. Он обнаружил, что лежит на боку, связанный по рукам и ногам. Глаза закрывала тугая повязка. Усилием воли он приглушил боль, собрал ее в узкое русло и заставил вытекать в наспех придуманное черное холодное пространство. Боль подчинилась и медленно отпустила, и в мерно звенящей тишине стал слышен голос.

- ...ни в жизнь никто оттуда не приходил. - Голос был надтреснутым, дребезжащим, Павел сразу узнал его. Говорил тот встреченный недавно бородач из селения. - Вижу, дальше пошли, а у меня просто из рук все валится. Ну, я бегом сюда, к господину офицеру безопасности, прямо через овраг.

- Что, не зря я настаивал на люке в потолке? - перебил его чей-то уверенный самодовольный бас. - Внезапность во многом способствует успеху операции.

- Благодарю, господа офицеры, - прозвучал бесцветный голос Стража. Благодарю, Федор Карелин. Вы спасли Десятиградье от очень большой опасности. Он не простой человек, он орудие сатаны и мог принести неисчислимые несчастья. Веревки и повязку не снимать - он способен на злые чудеса. Надеюсь, бюро примет правильное решение.

- Без всякого сомнения, - прогудел бас. - И да упокоится в Иордане-реке...

Стучали каблуками, прохаживаясь по комнате, переговаривались, смеялись. Затянутые на совесть веревки больно вгрызались в тело. Павел почувствовал, что его странствиям, судя по всему, пришел конец. "Джуди! кольнуло в сердце. - Что будет с ней?.."

- Медлить нельзя, - сказал Страж. - Господин офицер Синицын, распорядись прямо сейчас послать за моими братьями. Думаю, они не откажутся присутствовать. Скажи, что на рассвете.

- Я бы девчонку приласкал, - просительно задребезжал бдительный бородач Федор Карелин. - Мне бы за девчоночку подержаться...

Захохотали нестройным хором.

- Уж больно кусачая, - проговорил кто-то сквозь хохот. - И господину Синицыну лоб расцарапала; слава Богу, - не что-нибудь другое...

- Девчонка обыкновенная, - размеренно сказал Страж, обрывая смех вокруг. - Я уточню у братьев, откуда она и как попала к этому орудию сатаны, а пока пусть побудет в гостях у тихих матерей. Но под замком.

Павел, напрягая шею, вжался щекой в пол, осторожно провел головой по доскам, пытаясь хотя бы приподнять повязку. Лишь бы удалось открыть хоть один глаз, лишь бы удалось взглянуть - и разметать, расшвырять взглядом, разбить головы о стены, задушить это чудовище, эту нелюдь, принявшую облик человеческий...

- Ага, очнулся, - пробасил офицер.

- Успокой его, - распорядился Страж.

Павел слышал и чувствовал, как, прогибая доски, приближается к нему кто-то тяжелый, внутренне сжался, осознавая полнейшую свою беспомощность и беззащитность, застонал от неожиданного резкого удара ногой по лицу, а от второго удара в затылок вновь потерял сознание.

В стране теней было тоскливо и неуютно. По сырому полу длинного полутемного сарая метались сквозняки, через щели в дощатых стенах затекала черная густая жижа, превращаясь в застывшие студенистые серо-лиловые лужицы. Пространство под крышей казалось вязким, медленно пробирались к стенам серые тени, цеплялись пальцами за доски, раздвигали их и беззвучно вываливались в темноту. Между лужицами бродили Стражи в серых плащах, сближались, скупыми заученными движениями молча отрывали друг другу головы вместе с капюшонами, бросали на пол, но головы тут же вырастали вновь. Сарай был переполнен пульсирующей болью.