Найти Эдем (Сборник)

Рения затихла и, казалось, оцепенела, словно жизненные силы истекли из нее, как вино из разбитого кувшина. Грон с нежностью смотрел на бледное лицо девушки и все не решался освободить свою ладонь из ее ладони. Печальный далекий образ Инейи сливался с образом той, что лежала, укрывшись плащом, в комнате с зарешеченным окном под крышей неведомого замка в глубине неизвестной страны — и мнилось, мнилось Гронгарду, сыну Гронгарда Странника, что давний пепел воплощается, что возрождается из праха умершее прошлое.

«Солнце пятится, звезды — в обратный путь…
Вновь на ветке сорванный плод…
В арбалет возвратилась стрела…
Старый ствол превратился в побег…
Пепел плоть обретает и кровь…
Возродились, открылись глаза…
И воскресла былая улыбка…»

Грон вздохнул, осторожно убрал ладонь и поднялся. Девушка спала, но сон ее был тревожен. Она то и дело еле слышно стонала, вздрагивала, прерывисто вздыхала и хмурила брови, словно ей снилось что-то страшное. Грон оглянулся на дверь и задумался.

«Не открывай дверь», — просила она. Но как же узнать, где враги? Да, он успокоил ее, и он действительно будет рядом. Но сейчас, для ее же блага, нужно все разведать. Вот вопрос: является ли ложью ложь во благо? «Может быть, семь мудрецов Искалора иного мнения, — подумал Грон, — но, по-моему, ложь во благо если и не хороша, то, во всяком случае, полезна и объяснима».

Он взял меч и неслышными шагами направился к двери. Вино, вытекшее на пол из разбитого кувшина, было похоже на кровь.

5

Как-то раз, еще в молодости, он спешил на встречу с одним человеком в Тифан, и в пути настигла его дождливая ночь. Непрерывно, как волны, набегали порывы холодного колючего ветра, швыряя в лицо мелкий песок. Он соблазнился тогда возможностью ночлега в придорожном доме на краю оврага и, открыв дверь, оказался лицом к лицу с целой шайкой кровавых кинжальщиков. Урок не прошел даром, и с тех пор Грон никогда широко не распахивал двери, даже двери собственного дома. Даже двери дома отца.

Он приоткрыл дверь, выскользнул в коридор, мгновенно оценил опасность, но отступать не спешил. Вскинув меч, выхватил из-за пояса кинжал и чуть пригнулся, напрягая мышцы ног. «Сейчас мы изменим соотношение!» — с холодной злостью подумал он, сторожа малейшее движение врагов.

Метатели, а было их не меньше десятка, столпились по одной сторону от двери, все в рыжих кожаных безрукавках, зашнурованных сплетенным конским волосом, с короткими боевыми топорами и кинжалами в руках. Копий у них не было, копья не годились в тесном коридоре. Метатели, замерев, смотрели на приготовившегося к бою Гронгарда, словно его появление было для них неожиданностью, словно подкарауливали они здесь кого-то другого.

— Гронгард Странник… — прохрипел кто-то в звенящей тишине, и рыжие безрукавки двинулись вперед.

Гронгард тоже узнал одного из метателей, высокого, худощавого, темноволосого бородача с тонкими губами и холодными, глубоко посаженными глазами, взгляд которых был подобен взгляду зверей-мертвоглазов. Где-то он уже видел этого тонкогубого с перебитым носом, то ли у стен Искалора, то ли на каком-нибудь ночлежном дворе.

Тонкогубый первым метнул в него кинжал, целясь в руку, сжимающую меч, но Грон увернулся, и кинжал, отскочив от приоткрытой двери, улетел в комнату. Метатели придвигались расчетливо, не наседали всей толпой; четверо с топорами подступали спереди, еще по двое заходили с обеих сторон, быстро совершив необходимые перемещения вне досягаемости Грона. Тонкогубый тихо командовал: «Не спешить! Топоры перед собой!» — а еще один затерялся за спинами, и что он там делал, вольный боец не видел, но понял, когда оттуда вылетел топор.

Топор, вращаясь, скользнул над полом, широким острым лезвием ударил Грона по ноге чуть ниже колена — и если бы не драконьи доспехи, лежать бы вольному бойцу с перерубленной голенью под сапогами озерных метателей.

Удар был сильным. Грон поморщился, чуть отставил ногу, и пользуясь тем, что изумленные взгляды нападавших были прикованы к отскочившему от ноги топору, сделал быстрый выпад влево. Он решил рискнуть — ведь, судя по тому, что метатели целились в руки и ноги, он был им нужен живым. Меч Грона, блеснув в сером полусвете-полутьме, обрушился на плечо не успевшего отступить врага, заходящего сбоку, наискось рассек его тело до самой груди и молниеносно вонзился острием в живот стоявшего рядом коренастого разбойника, пытавшегося отразить выпад Грона топором.