Найти и обезвредить

Чужому вход в монастырь воспрещен. Предъявив документы, чекисты попросили показать им хозяйственные помещения. Настоятельница не вышла, сказавшись больной, прислала мать-казначейшу. Та провела по службам — ничего подозрительного нет. Собирались уже уходить, да проходившая мимо молодая послушница шепнула: «В сарае».

В заброшенном сарае обнаружили едва заметный лаз, он вел в подвал, а в нем — ящики с оружием. Впоследствии выяснилось, что оружие вывозили с мусором в лес, а там передавали бандам.

Валентина Васильевна вспоминает, как требовательно относился Котляренко к выяснению и уточнению всех обстоятельств при выполнении сотрудниками любого задания, поручения. Как-то привезли в ЧК подозрительную личность — монаха. Документы он имел на имя Дышлевого Трифона, проживавшего в одном из монастырей. Кроме документов, носил он с собой послание патриарха московского и всея Руси Тихона, в котором тот выступал против законодательных актов новой власти.

Монах, читавший станичникам это послание, клялся всеми святыми, что новая власть не продержится на Кубани и года: офицерские роты в горах готовы к выступлению. Кроме отпечатанного в типографии послания Тихона, Дышлевой сам составил и распространял послание, в котором разъяснялось, что Советская власть не от бога, а люди, отступившие от своего царя, церкви и законной власти и принявшие новую власть, «которая есть от диавола», уже запечатаны антихристом и будут гореть в аду.

Тщательным расследованием этого дела было установлено, что Дышлевой никогда монахом не был, ни в одном из монастырей не проживал, а принадлежал к партии монархистов и выполнял ее задания.

…Белогвардейскому офицерству в станице Варениковской удалось поднять зажиточных казаков, имевших лошадей и оружие. Восстание угрожало распространиться на другие станицы. На помощь трудовому населению пришли красноармейские части, в том числе и эскадроны ЧК. Трудность заключалась в том, чтобы главарей восстания отделить от рядовых казаков, спровоцированных офицерами.

Одним из отделов ЧК руководил товарищ Ицковский. Это был удивительно выдержанный человек, воспитанный, начитанный. Ему пришлось сыграть главную роль в операции, разработанной Котляренко, по задержанию одного из родственников бывшего князя Султана Килыч-Гирея, белого офицера, пробиравшегося в Краснодар для руководства контрреволюционной группой. Операция завершилась успешно. Белогвардеец попал в засаду, доставлен в ЧК. Высокий, небритый, выдает себя за демобилизованного красноармейца. Но вот из папахи вытряхнули маленькую книжечку — коран. У красноармейцев таких не бывает. Молчавший до тех пор Ицковский спросил:

— А это? — и показал снимок стоявшего перед ним человека в парадной форме белогвардейского офицера. Карточку нашли на квартире женщины, к которой направлялся княжеский родственник. И тот сдался.

Все сложное бывает порой удивительно простым… Так, контрреволюционную деятельность эсеров в Краснодаре помогла раскрыть простая женщина, прачка в доме члена правления потребкооперации. Член правления жил в двухэтажном особняке с большим садом. Во дворе — летняя кухня и прачечная. Однажды на заре прачка увидела, как открылась дверь в доме и хозяин вывел двух человек через сад. Это обстоятельство показалось ей подозрительным, и она сообщила в ЧК. Контрреволюционное гнездо обезвредили. Хозяин дома, эсер, помогал скрываться белогвардейцам. При задержании у одного из них нашли маленький лоскуток материи, зашитый под воротником рубашки. На нем напечатано своего рода удостоверение:

«Предъявителю сего, лицу, принадлежащему к русской армии, надлежит верить. Июнь 1920 года».

Заверено оно печатью штаба Врангеля. Задержанный рассказал о деятельности своей организации, выдал адреса участников, которых впоследствии арестовали.

В то время на территории Северного Кавказа свирепствовали банды бело-зеленых, особенно в районе Армавира, в предгорных станицах. Борьбу с ними вели части Красной Армии и чекисты. Валентина Васильевна вспоминает, как радовались члены коллегии Кубчерчека прибытию на Кубань 26-го отдельного батальона внутренней охраны Республики, находившегося в распоряжении Симбирской губчека. Во главе одного из отрядов этого батальона храбро сражался Андрей Максимович Коровин, ставший первым комендантом Армавирской ЧК. Вместе с другими его отряд отважно вступал в единоборство с белобандитами.

Несколько раз пришлось отбивать у банд станицу Вознесенскую и прилегающие к ней хутора. В одном из боев погибло много красноармейцев 26-го отдельного батальона ВОХР и среди них командир батальона Дмитрий Васильевич Маршаков. Останки их захоронены в братской могиле в Армавире. А незадолго до их гибели произошло в Армавире значительное событие. Рота получила от командира батальона приказ сняться с линии сторожевого охранения и прибыть в станицу к зданию штаба.