Найти и вспомнить или Трон на двоих

Через поле они скакали галопом, перейдя на шаг у самой опушки. Тяжёлые, тёмные стволы леса стояли стеной. Могучие ветви нависали над сумеречной тропинкой, как мрачный свод, живущий своей непонятной и даже страшноватой жизнью. Чувствовалось, что там, в путанице ветвей и листьев идёт неумолимая таинственная жизнь. И уже чьи-то внимательные глаза, таясь, просвечивали сквозь листву, вскрикивали невидимые птицы или звери, осыпая на тропу мелкие листья.

— Древесные феи, — сказал Кот. — Не любят они людей, да и котов не жалуют.

— А чего мы им плохого сделали? — против своей воли жалобно спросила Маринка, озираясь. Кто-то насмешливо засвистал у них за спиной.

— Ничего не сделали, — ответил Кот. — Просто не любят, да и всё тут. Наверное, потому что лес этот до самого королевства Грызмага тянется… — он посмотрел на встревоженных сестёр и успокаивающе добавил, — …но до него ехать и ехать не один день.

— И как только тут Охотник один живёт? — пробормотала Ирина.

— О, этот человек ни леса, ни его обитателей не боится! Это, принцессы, та ещё личность — кремень, а не человек! — Кот вдруг ловко нагнулся и на ходу сорвал длинный упругий стебель, усеянный красными пахучими соцветиями и мелкими бархатистыми листьями. — Это вам, принцессы — отважник лесной. Возьмите по грозди и прицепите к воротникам. Говорят, этот цветок вампиры не любят. Он не спасёт ночью от укуса, но не даст им на вас вампирские дрёму и морок навести. Этим-то вампиры и сильны — храбрости у них, на наше счастье, никакой нет, а вот усыпить или глаза отвести — заморочить — они могут. Ну, и слабого ухватят, на это у них смелости всегда хватает.

Марина внимательно разглядывала цветы отважника — обязательно надо их запомнить, обязательно!

— Вот и приехали! — сказал Кот и Марина подняла глаза…

Обидно, ах, до чего же обидно, что такие хорошие сны, такие за-ме-ча-тель-ные воспоминания детства, обрываются совершенно прозаическим и банальным кваканьем сотового телефона! Всё ещё толком не раскрыв глаза, Марина нашарила трубку в изголовье и преувеличенно бодрым спросонок голосом хрипло спросила:

— Алло?

В ответ кто-то пыхтел и кашлял.

— Алло, хватит кашлять, а то я отключусь, — пробормотала Марина, лёжа на сотовом щекой. Глаза так и не открывались, сон упрямо тянул её обратно в свои прохладные глубины и омуты.

«Муж объелся груш, — подумала она. — Вместе с вечно небритым Фёдором Валентиновичем и развязным Валеркой… они втроём умудрились выпить полторы литровых бутылки водки и теперь мой благоверный пытается спьяну объяснить мне, что предпочитает молоденьких шате-е-енок…»

Ах, шате-е-енка ты моя,

Вся такая жаркая,

Ну, зачем люблю тебя

И дарю подарки я!..

Эх, жги, жги, жги, раз-го-ва-ри-вай!

И уже заголосили, заиграли в её голове лакированные цыганские гитары, завертелись вокруг шестов полуголые смазливые девчонки; вывел жизнерадостную дробь оглушительный ударник, и длинный, худой, как щепка, лысеющий и жёлтый от постоянного курения мужнин начальник начал приглашать Марину Петровну на танец. Она смеялась и отказывалась, ведь Виктор Александрович совсем танцевать не умет…

— …У меня на тебя стекла хватит, — низкий взрёвывающий рык разорвал цветастую ткань начинающегося сна. — Хватит у меня на тебя… битого стекла! — И совсем уже диким, срывающимся в хрип басом, завыл. — А не споткнись, не споткнись на стекле, сестренка! Упадёшь, ладошки распорешь!

— Что?! — Марину подбросило, как пружиной. — Кто это?

Но трубка уже молчала. И только где-то вдалеке, в ускользающем, потерянном от ужаса сне, цыганский хор, причудливо переплетённый сном с бравурным «блямс-блямс» дискжокея модного этнического ресторанчика, затухающе и слабо пропел:

— …Гр-рызма-а-аг…

Марина сидела на кухне, закутавшись в одеяло и, включив бра на стене, пила горячий кофе. Сна не было. Нет, ну, совершенно! «Хоть садись и роман пиши», — смеялся над собой отец в таких случаях. Хорошо, хоть нервная дрожь прошла, а то, нашаривая на стене выключатель, Марина чуть было не заорала, увидев в окне кухни чёрный и явно зловещий силуэт. Как оказалось, это торчала на подоконнике банальная никелированная кофеварка…

Марине снова хотелось стать Маринкой — ладной, весёлой девочкой в новеньком красном галстуке… и в сапожках с золотыми и очень острыми шпорами. И чтобы Иринка, тонкая, напряжённая, как струна, безумно любимая, старшая одиннадцатилетняя сестра была рядом.

…удивительно, но стоило лечь, как сразу навалился долгожданный сон…

Часть 2

Глава 8 О фирме «Гамма», друзьях, врагах и об откровениях в хижине Охотника

— Вот мы и приехали! — сказал Игорь и пропустил Марину вперёд через открытые дверцы лифта. — Добро пожаловать в наше… простите, в ваше королевство!

Марина мельком искоса взглянула на Игоря, но тот, похоже, никакого двойного смысла в эти слова не вкладывал.