Найти мертвеца

— Это было в прошлый понедельник, джентльмены. Во вторник поздно вечером я отправился к морю, спустился прямо туда, на край города и присел на скамейку, чтобы обдумать свои дела. Время приближалось к полуночи, — сейчас его слова лились более гладко, вне всякого сомнения причиной этому стал стаканчик виски. — Я смотрел на море, ощущал бритву в своем кармане и думал, стоит ли вообще бороться дальше. Я был страшно подавлен. Мои сбережения подошли совершенно к концу. Было море и была бритва. Вы, наверное, думаете, что использование, сами знаете для чего, бритвы было бы естественным для парикмахера, однако могу вас заверить, джентльмены, что мысль о ее применении для этой цели показалась бы вам настолько же ужасной, что и мне, тогда. Но море, бьющееся о стену Эспланады… казалось, оно манит меня, если вы понимаете, что я имею в виду. Оно словно говорило: «Прекрати все разом, Билл Симпсон». Очаровывая и пугая одновременно, как сказали бы вы. Тем не менее, я всегда боялся утонуть. Я представил себя беспомощным, задыхающимся и захлебывающимся… зеленоватая вода стоит перед глазами… знаете, у всех у нас свои особые кошмары, и этот кошмар — мой. Что ж, посидел там немного, пытаясь привести свой разум в порядок, как вдруг услышал, как кто-то идет, а вскоре к скамейке подошел этот молодой парень и сел рядом со мной. Помню, он был одет в выходной костюм, пальто и мягкую шляпу. Но первое, на что я обратил внимание, — это его черная борода, что не совсем обычно для молодого человека в той стране, если, конечно, он не был, к примеру, художником. Ну, у нас завязалась беседа… по-моему, ее начал он, предложил мне сигарету. Это была одна из русских сигарет, с бумажной гильзой. Он заговорил дружелюбно, и, не знаю, как это случилось, я обнаружил, что рассказываю ему обо всех своих неприятностях. Вы знаете, как это бывает, милорд. Иногда вы заводите разговор с незнакомцем там, где вы ни с кем не знакомы. Он произвел на меня впечатление, сказав, что сам очень несчастен, и мы завели разговор о жизни. Он рассказал мне, что сам — русский, что находится в изгнании, а затем поведал о тех тяжких временах, которые он пережил, будучи совсем ребенком, рассказал многое о Святой Руси и о Советах. Судя по всему, он очень сильно принимал к сердцу это, как, впрочем, и очень многое. И женщин, и все остальное, и мне показалось, что у него какие-то неприятности с любимой девушкой. А потом он сказал, что желает только одного, и что его трудности могли бы разрешиться так же просто, как и мои… и как и я он должен взять себя в руки и начать все заново. «Вы дайте мне эту бритву, — попросил он, — а я уйду и все обдумаю…» Поскольку я сказал, что бритва — это мое средство к существованию, он рассмеялся и произнес: «В вашем настроении более вероятно, что она — средство для вашей смерти». Странно же мы поговорили, быстро и даже несколько поэтично, вы понимаете… Так что он дал мне кое-какие деньги, это было пять фунтов в казначейских билетах, и я отдал ему бритву. «Что вы будете делать с ней, сэр? — поинтересовался я. — Для вас от нее нет никакой пользы». «Я найду ей применение, — ответил он. — Вам нечего беспокоиться». И, рассмеявшись, положил бритву в карман. Потом встал и сказал: «Странно, что мы встретились сегодня ночью», и добавил еще что-то по поводу того, что «ума два, а мысли одни». И похлопал меня по плечу, сказав при этом, чтобы я встряхнулся, затем отвесил шутливый поклон и ушел; это последнее, что я видел. Мне страшно хотелось узнать, зачем ему понадобилась бритва, если бы я знал, что произошло, то не отдал бы ее ему! Откуда мне было знать, что произойдет дальше?! Я вас спрашиваю, джентльмены?!

— Очень похоже на Поля Алексиса, — задумчиво произнес Уимси.

— Конечно, он не представился? — настойчиво спросил Харди.

— Нет, он не назвался, но сказал, что он — профессиональный танцовщик-партнер в одном из отелей, а ведь это не жизнь, черт возьми для человека, который в своей стране должен быть князем, — а вместо этого он обязан изображать любовь к безобразной старой женщине за полпенни за раз. Он говорил мне об этом с большой горечью.

— Ладно, — сказал Уимси, — мы вам очень обязаны, мистер Брайт. Вы нам многое прояснили. Наверное, вам следует поставить об этом в известность полицию.

При упоминании о полиции мистер Брайт встревожился.

— Лучше пойти сейчас и разом покончить с этим, — сказал Уимси, резко поднимаясь. — Иначе вы не сможете выбраться из этой истории и, мой друг, ведь здесь нет ничего такого, чтобы вам беспокоиться.

Парикмахер неохотно согласился и устремил свои тусклые глаза на Сэлкомба Харди.