Найти себя

Помощь пришла в тот самый момент, который принято называть последним, хотя на самом деле до начала задуманной мною попытки прорыва оставалась еще пара секунд. И пришла она с той стороны, откуда я меньше всего ожидал. Впрочем, я вообще ниоткуда ее не ожидал, но уж от Игнашки Косого...

Поначалу это выглядело совершенно невинно – как я уже сказал, следом за ватагой дюжих парней из-за угла вынырнула вторая, численностью человек пять-шесть. Сперва я даже не обратил на нее внимания, разве что мельком, да и то подосадовав, что выбор невелик – вперед и никаких. Но на моем третьем глубоком вдохе оказалось, что они к Голицыну и его людям не имеют никакого отношения, поскольку те, что были ближе ко мне, стали оглядываться на них с явной досадой, взирая как на случайную помеху.

Крепыш даже прикусил губу, затем хмуро кивнул своим людям, подступавшим ко мне с противоположной стороны, чтобы освободили дорогу, после чего эта пятерка беспрепятственно просочилась в образовавшийся проход, но дальше не пошла.

Более того, шедший одним из первых невысокий мужичонка, облаченный в показавшийся мне до удивления знакомым куцый зипунок – ну точно, вон и клок торчит из левого плеча,– рывком содрал с головы надвинутый чуть ли не на глаза треух и завопил во все горло, обращаясь ко мне:

– Сказывал же тебе, княж Феликс, что встречу, вот и встретил! А енто все мои дружки, с коими я обещалси тебя ознакомить. Вона Ивашка Бревно,– ткнул он пальцем в здоровяка, шедшего по правую руку от Косого,– и Плетень,– еще один небрежный кивок, влево, где смущенно улыбался самый длинный из всех, долговязый мужик,– и Вторак...

Сомнений не было. Игнашка Косой и впрямь ухитрился в рекордно короткие сроки собрать «своих» людей.

– Встретились? – оборвал его перечисления крепыш из первой ватаги.– Вот и славно. А таперь и нам дай с купчишкой приобняться.

– С купчишкой цалуйся невозбранно, а коль табе хотца пресветлаго князя к груди прижать, то надобно для начала его соизволения спросить,– весело ухмыляясь, поправил его Игнашка.– Ежели дозволит, то отчего ж не приобнять, а ежели...

– Дозволит, дозволит,– неуверенно буркнул крепыш, старательно всматриваясь в мое лицо.– А что, он в точности князь?

– Да ты у царевича поспрошай, он тока что его князем величал, егда освободить повелел по случаю Прощенаго воскресения,– ухмыльнулся Игнашка и посоветовал: – Еще успеешь поезд его нагнать – я его возок перед Кремлем видал.

Крепыш растерянно оглянулся на сгрудившихся за его спиной парней, но те продолжали молчать, понимая в произошедших метаморфозах еще меньше.

– А енто, стало быть, не купчишка Федот? – осведомился он.

– Как жа он будет Федотом, коли тебе сказывают, что царевич только что его княж... Феликсом величал, вон у кого хошь спроси,– с запинкой, но верно произнес Косой мое «новое» имя, и рот его расползся в улыбке еще сильнее.

Но крепыш оказался куда предусмотрительнее.

– Тады...– принял он решение,– пущай княже с нами прокатится до подворья боярина мово. С него не убудет небось, а путь недолог. Ну и коль промашку дали, чтоб простил он нас, довезем куда скажет.

– Не замай! – с угрозой произнес Игнашка.– С нами он пойдет.

– Вота как,– протянул крепыш.– Не хотишь, стало быть...– И махнул двум своим ватагам, которые снова стали угрожающе сходиться с двух сторон.

– А я ведь тебя знаю,– опознал старшего Игнашка.– Ты Аконит из ратных холопов голицынских. И зазноба твоя в Китай-городе проживает. Мыслишь выслужиться пред боярином, дабы он тебе жениться дозволил?

– И я тебя знаю,– в тон ему ответил крепыш.– И где зазноба твоя проживает, тож ведаю.

– Во как! – изумился Игнашка.– Мне невдомек, а он ведает! И где же?

– Близ Лобного места,– ответил крепыш.– Вервь ее имя.– И с угрозой произнес: – А ентого отдай по-доброму. Мы его хошь живого, хошь мертвого, но с собой заберем.

Замечание насчет веревки Игнашке явно не понравилось. Отбросив показное дружелюбие и мирный тон, он грубо заметил:

– Да какой ты Аконит? Прогадала твоя матерь. Тебя надобно было Алтеем[66] прозвать, оно тебе поболе личит[67].– И, повернувшись ко мне, предупредил: – А теперича держись, княже. Кажись, чичас начнется. Эх,– посетовал,– жаль часов ты мне мало отпустил, не поспел я всех собрать.

Я прикинул силы. Выходило не ахти – один против пяти. Плюс оружие, которое откуда ни возьмись появилось в руках у голицынских людей. А задать стрекача теперь уже не выйдет. Мужики пришли меня защищать, а я в бега?

Нет уж, будь что будет.

– Гляди в оба,– предупредил Игнашка.– Знаю я голицынских, народец поганый.

Мы скучились возле забора, заняв полукруговую оборону и ожидая нападения, и тут из-за поворота с громкими криками «Пади! Пади!» выскочил десяток всадников.

Обе ватаги, в том числе и Игнашкина, бросилась врассыпную, кто куда. Сам Игнашка метнулся куда-то вбок, успев толкнуть и меня. Не ожидавший этого, я кубарем покатился в сугроб, вылезая из которого услышал звонкий мальчишеский смех. Он раздавался из нарядной кареты, запряженной четверкой лошадей и остановившейся прямо возле меня.

Голос принадлежал царевичу.