Найти себя. Лучшая фантастика – 2023

Когда подъехало такси, Ефима на улице не было. Максим сел на заднее сиденье, сгорбился, сдвинул дрожащие плечи и почти всю дорогу смотрел в одну точку.

* * *

Утром Ефим встретил его простецким «прости» и протянул олимпийку.

Максим закрыл за собой дверь, решительно сел и медленно начал:

— Еще раз я проснусь с дымом внутри…

Ефим заулыбался:

— Не. Все. Не будет.

Максим смотрел хищно:

— …я тебя блевотиной умою!

Улыбка Ефима прокисла.

— Иди в жопу.

— Сам иди.

— Скажи спасибо, что я презики в тебе не забыл.

Максим офонарел. Он почувствовал, как по затылку и шее течет холодная колючая волна. В глазах Ефима, сейчас особо похожих на глаза мопса, не было ни раскаяния, ни стыда. Максим встал и направился к двери.

— Э, ты куда это? — Ефим остановил его, перегородив выход. Максим долго набирал воздуха, а затем выдавил тихо:

— Забытый предмет стоит автонизму жизни. А если б я рипнулся?

— Я же сказал. Все. Не будет больше.

И снова ни в голосе, ни в глазах его не было глубины. Максим почувствовал себя в западне.

— Где твой предыдущий автонизм? — спросил он. Ефим метнулся к вешалке-пальме и стащил куртку:

— Все будет нормально, увидишь. Поехали по адресу. Пожалуйста. Нас ждут.

— Я не хочу с тобой работать.

— А больше не с кем, — запросто ответил Ефим.

Платформа № 12 внезапно оказалась отмытой. Пусть не до блеска, но до родного матового цвета металла. Максим остановился перед ней в недоумении, провел ладонью по волосам. Ефим не торопил, просто ждал возле кнопки обращения, молча перебирал документы, выуженные из кармана.

— Ладно, — выдохнул Максим. Он повыше застегнул олимпийку, которую теперь можно было не снимать, потом протянул Ефиму бананку. — Не забудь, пожалуйста.

Пахла платформа теперь свежо и пронзительно — металлом. Максим просунул руку в паз и отметил, что внутри он тоже начищен. Тут же сработала дуга. Темнота стояла перед глазами секунды четыре, простреливала цветными бликами и дрожала. Затем рассеялась.

Максим очнулся на платформе маленькой СТО. Где-то работал пневмоключ, слышались стук и звуки шиномонтажа. Пахло маслом и яблочной отдушкой.

— Пошли поедим. — Ефим стоял рядом и расстегивал ворот форменной рубашки.

Под его нависшим животом виднелась сумка-бананка.

На улице было удивительно солнечно, ветер приносил горечь листвы.

Прошли по сухому бурьяну в ворота небольшого оживленного рыночка, а затем свернули в распахнутую дверь кафешки. Их встретил крепкий запах пива и смеси специй. Пространства было мало: три метра в одну сторону, два поперек. Стены украшали простые обои в сине-голубой ромбик. С полки позади кассы хитро и гордо смотрели целых два портрета Сталина. Возле одного из портретов стояло потемневшее металлическое распятие.

— Какой-то тут тухлый вайб, — подытожил Максим, оглянувшись.

— Чего?

Ефим кивнул темноволосой женщине, протиравшей столики. Та поспешила за кассу. Максим ухмыльнулся:

— Дизайн всратый, говорю.

— Начальнике будет плов? — запела женщина низким голосом. Ефим кивнул:

— Плов, лаваш, палку свиного… А тебе чего? — обернулся он. Максим попросил взять банку «Монстра».

— Знаешь, какой тут плов? Ты вообще когда-нибудь ешь?

Максим проследил, чтобы Ефим рассчитался за обед из своей сумки.

Они сели за липкий столик у окна. Ефим разломил лаваш, предложил Максиму. Максим отказался раскрытой ладонью.

— Где мы сегодня были?

— Хм, сейчас расскажу…

Максим открыл банку энерготоника. Женщина появилась из-за плеча Ефима и поставила перед ним кружку пива.

— Ты собрался пьяным меня водить? — возмутился Максим.

— Алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах, — махнул Ефим на еду, словно закуска все оправдывала. Он пододвинул к кружке солонку. — Хуже пива лучше нет! Смотри, фокус. — Ефим всыпал щепотку соли в кружку, соль упала комком на дно и вдруг словно взорвалась, пиво вспенилось и приподняло над кружкой белую шапку. Ефим по-детски заулыбался. — Так вот, короче, семейный скандал. Муж вменяемый, жена заведенная, на мужика кричит, типа задолбал, скотина… Вызывали соседи. Я с ней в другую комнату, успокоил, расспросил, ну. Выяснилось, когда она хочет поговорить с мужем о чем-то серьезном или че обсудить, он идет на кухню и начинает мыть посуду. Я говорю: ну клево же, пока он моет, вы говорите. Женщина начинает заводиться, мол, ни хрена! Он говорит, что вода шумит, ему не слышно, и моет посуду, пока она не уйдет. Короче, своим поведением и игнором он ее выводил из себя, а потом всем говорил, что она дура невменяемая и орет. Соседи, кстати, тоже говорили, что всегда слышно только женщину. Иду поговорить с мужиком, узнать, зачем он такой мудак. Начинаю беседу, а этот хрен встает со стула, идет к раковине и начинает мыть посуду! Я аж растерялся. Потом воду выключил, в чувство привел и уже доходчиво ему все объяснил. Короче, выяснилось, что они с его матерью хотели хату отжать, решили жену-невестку шизофреничкой выставить. Интриганты от бога…

Максим усмехнулся неправильно произнесенному слову, поболтал из стороны в сторону пустую банку, потом смял ее.

— Офигенная у вас работа…

— Давай я тебе чебурек возьму? — Ефим сдержал отрыжку.

— Не надо.