Найти себя (СИ)

Вздохнув, я поднялась со своего места и направилась ближе к сцене.

Княгиня допевала последний куплет, завершая историю героической девушки, решившей сражаться за свою любовь против предрассудков семьи, и все-таки победившей. С возвышения она сходила под вал аплодисментов и раздавая всем улыбки и благодарные кивки головой. Завидев меня, скромно стоящую рядом, княгиня глянула сверху вниз, одарила снисходительной улыбкой, гаденько шепнула: «Попробуй повторить!» — и с торжествующим смехом растворилась в толпе поклонников.

Мое восхищение ею куда-то резко испарилось и я, с кислой миной поднялась на возвышение, чтобы обговорить с оркестром музыку, пока был десятиминутный перерыв.

— Добрый вечер! — смущенно поздоровалась я, а музыканты приветливо кивнули. — У меня вот такая музыка, — с этими словами достала из скрытого в юбке кармашка звукозаписывающий кристалл и, скорректировав громкость, активировала его.

Именно за этим я и бегала в общежитие. Мой план, как я уже говорила, был прост, но немного затратен.

Незадолго до салона красоты, пришлось забежать в магазин и потратиться на звукозаписывающий кристалл, потом я дошла до общежития и, первый раз за два года включив мобильный телефон, который валялся где-то глубоко в шкафу и, несмотря на то, что был выключен, издыхал на последних процентах зарядки, записала на него минусовку песни. Здесь сделаю маленькое отступление.

Когда я пошла учиться в институт, на первых трех курсах нам преподавали иностранный язык. Так как английские группы были забиты под завязку, ибо все учат именно его, то бюджетников, в числе которых была и я, отправили учить французский. На весьма справедливые возмущения, заявили, что делать всё равно нечего, а группа пустеет уже лет пять. Так и заставили нас учить язык любви. Преподавательница была ненамного старше вчерашних школьников, поэтому коллектив сплотился весьма тесно и на выпускном мы с девочками решили подготовить для преподавательницы сюрприз. Пара ночей репетиций и вот, в день вручения дипломов, мы спели песню ее любимой певицы Лары Фабиан — Je t’ aime. Пели по всем правилам, под минус, специально отрепетировали кто когда, и что именно поет. Сикстет получился отменнейший, даже слабые голоса заиграли по-новому, и все, включая преподавательницу, были в восторге.

К чему отступление? К тому, что на моем телефончике, который я не меняла после окончания ВУЗа (с которого к моменту моего попадания на Ристерру, прошло всего полтора года) осталась запись минуса этой песни.

Петь на русском я не рискнула, потому что абсолютно не понимала, что можно спеть, да и как это будет звучать на местном языке, а вот французский красив даже тогда, когда его не понимаешь. К тому же мелодия песни не содержала никаких электронных компонентов, поэтому сыграть ее на простых инструментах вполне возможно.

— Ну что? — спросила я, когда кристалл доиграл до конца.

— Мы такую в первый раз слышим, — закономерно признался дирижер и остальные музыканты закивали. — Миледи, может, у вас есть что-нибудь еще?

— Нет, — расстроенно промямлила я. — Больше ничего.

Дирижер, пожилой мужчина с длинными седыми космами, посмотрел на мою расстроенную моську, насколько ее было видно из под маски, вздохнул, и, махнув рукой, позвал: — Мина-а-а!

Реакция оркестра тоже была неоднозначная: все начали переглядываться и перешептываться. Я же высматривала Мину, которая, хотя и неосознанно, спасала мое задание от провала. Спустя несколько секунд из оркестра, сияя счастливой улыбкой, вышла полненькая молоденькая девушка, сжимая в руках флейту.

— Да, господин Фрой!

Было понятно, что среди музыкантов ее не любят, но Мина рада, когда к ней обращаются за помощью.

Боже мой, у меня своя эпопея, а я еще чужие судьбы разгадываю.

— Сделай ноты! — отдал загадочный приказ он, давай мне знак еще раз прокрутить кристалл.

Флейтистка засияла еще сильнее, хотя казалось, куда уж больше, взяла пустой листок и, создав мудреную сеть заклинания, начала «делать ноты». Внезапно из кристалла к ее рукам, а затем к листу, протянулась зеленая ниточка. Я с любопытством заглянула туда и с удивлением заметила, что лист больше не пустой и на нем, последовательно за мелодией, вырисовываются ноты.

Вот это магия, вот это я понимаю!

— Занятно, правда? — хмыкнув, спросил дирижер. — Он у нас такая уникальная, в Академии училась вот, а толку то, если работает обычной музыкантшей.

Я ничего не ответила на его реплику, продолжив заворожённо следить за действиями девушки.

— Мина, леди выступать через две минуты! — нетерпеливо напомнил он.

— Еще немного, я не могу забежать вперед музыки, — сосредоточенно отвечала она, не отрывая взгляда от нотного листа.

Бал, тем временем, продолжался, только без музыки, но людям она была и не нужна. Снова возобновились разговоры, смех и звон бокалов. Выступление княгини Досской может и не было забыто, но первое впечатление уже угасло.

Хорошо бы так и осталось, мне не нужно внимание.

— Готово! — звонко отрапортовала Мина, любовно разглядывая лист, с двух сторон испещренный мелкими знаками, совсем отличающимися от земных нот.

— Копируй.