Найти свое призвание. Как открыть свои истинные таланты и наполнить жизнь смыслом

Индивидуальная предрасположенность к счастью (или индивидуальный потенциал счастья) в какой-то мере передается по наследству. Исследования гомозиготных и дизиготных близнецов показывают, что каждый человек рождается с определенным потенциалом счастья, который мы наследуем от матери или отца или от обоих: «Это некое исходное значение, базовый уровень потенциала счастья, к которому мы обречены возвращаться даже после крупных поражений или триумфов», – говорит Соня Любомирски. Уверен, вы на собственном опыте, а также на примерах хорошо знакомых вам людей не раз убеждались в справедливости этого утверждения. Одни от природы всегда бодры и жизнерадостны, тогда как другие пребывают в унынии. Зачастую их отношение к жизни бывает не связано с конкретными жизненными обстоятельствами.

В сорок пять мой отец получил тяжелейшую травму. У них с матерью было семеро детей. В то время он месяцами не мог найти работу (Ливерпуль, где жила наша семья, пребывал тогда в затяжной экономической депрессии). Наконец отец устроился монтажником стальных конструкций в строительную компанию. А через несколько недель случилось несчастье: на него свалилась тяжелая деревянная балка и сломала ему шейные позвонки. Несколько дней он находился на грани между жизнью и смертью. Он выжил, но до самой смерти (а умер он через восемнадцать лет) был парализован. Восемнадцать лет в инвалидной коляске!

До несчастного случая отец был человеком огромной физической силы и замечательного характера – добрым, заботливым, жизнерадостным. После травмы мы жили в постоянной тревоге за него. Но, несмотря на то что ему уже никогда больше не суждено было ходить и даже шевелить руками, он сохранил прежний характер и мироощущение. Опираясь на любовь и поддержку моей матери, он оставался, как и прежде, главой семьи и постоянным источником воодушевления, мудрости и радости для каждого, кто с ним общался.

Я знаю, что ему было очень нелегко: в первые месяцы после трагедии отец даже подумывал о самоубийстве, как нередко случается с людьми, оказавшимися в такой ситуации. Но, полностью парализованный, он не мог реализовать свой порыв. Спустя месяцы и годы его дух окреп и вернулся к прежнему состоянию. За последующие восемнадцать лет жизни у отца было много светлых минут. Более того, он наслаждался жизнью и скрашивал жизнь окружающих настолько, что мне трудно передать это словами.

Обрести смысл жизни и почувствовать себя счастливым вновь отцу помогла моя мать. Она тоже была замечательным человеком. В ней таилась колоссальная энергия любви к людям и к жизни. Сама она выросла в многодетной семье – семеро детей: шесть девочек и один мальчик. Мама родилась в 1919 году в Ливерпуле, сразу же после окончания Первой мировой войны. Ее отец, кинооператор, погиб в автокатастрофе, когда мать была еще юной девушкой; и ее матери пришлось взять на себя все заботы по содержанию и воспитанию детей в очень непростой в экономическом отношении период между Первой и Второй мировыми войнами. Помню, как я рос в 1950-е годы в Ливерпуле среди множества тетушек и дядюшек, в атмосфере постоянных семейных посиделок. Моя мать была прирожденным дизайнером, любила театр, увлекалась модой, кино и танцами. Она любила все делать собственными руками. Особенно ей удавались куклы: она наряжала их и мастерила для них домики. В нашем доме никогда не стихали смех и веселье, причем заводилой всегда была мать.

Как бы ни складывались наши жизненные обстоятельства, мать всегда с оптимизмом смотрела в будущее, предвкушая осуществление очередного своего проекта, готовясь к семейному событию, поездке, приему гостей. Она занималась всем этим, ни на минуту не забывая о том, что главная ее забота – воспитание семерых детей. При том что в доме практически не было никакой бытовой техники, которая облегчала бы ее труд! Наша семья постоянно испытывала нехватку денег, а несчастье, случившееся с отцом, сделало материальное положение еще более сложным. В молодые годы я тоже не отличался крепким здоровьем, часто болел; а братья и сестры нередко составляли мне компанию. Большая семья – большие проблемы. Но дух и жажда жизни моей матери были столь же крепки и непоколебимы, как дух и жажда жизни отца. Они любили друг друга и не мыслили жизни врозь. Их мироощущение гарантировало определенный уровень счастья, с какими бы проблемами им ни приходилось сталкиваться на жизненном пути.