Найти свой остров

– Тоже верно. Все, вот стеклодувный цех. Я так понимаю, вам именно это хотелось увидеть, да?

– Ой, знаете, как-то в детстве я по телевизору видела… очень интересно, трубка такая, дуешь в нее, и выдувается бутылочка или еще что… Я вот, например, не знала, что здесь есть такой завод.

– Наш завод возник еще в начале девятнадцатого века – купец Никонов выписал мастеров из самого Ямбурга и поселок построил вокруг завода – беглые крестьяне селились и работали, варили стекло, учились стеклодувному делу. В общем, народ здесь тогда состоял из нескольких нанятых немецких мастеров да шпаны. И это дело весьма процветало, но после революции все развалилось, не до того было, а потом товарищи большевики спохватились и отстроили все заново. И поселок Никоновский стал городом Красный Маяк. Так и стоит здесь предприятие с тех пор, сейчас уже перешло в частные руки, но работает, не бедствуем. Вот, пришли.

Из открывшейся двери на них пахнуло жаром, смесью самых разных запахов, окружили звуки. Ника пыталась все разглядеть тут же, одним махом, но это не получалось. Кто-то здоровался с директором, о чем-то говорили, а она во все глаза смотрела на то, как обычные люди один за другим выдувают шары, помещают их в формы, где они превращаются в стеклянные стаканы. И готовые тут же стоят, разноцветные …

– Вот, Ника, здесь и делаются вазы. – Алексей Петрович подошел к одному из чанов, взял из рук рабочего длинную трубку. – Нужно зачерпнуть немного массы и дуть, попробуйте.

Ника осторожно взяла из его рук трубку, другим концом зачерпнула лениво булькающую стеклянную массу и осторожно подула. Голубая капля, показавшаяся с другого конца трубки, словно кусочек летнего неба, повергла Нику в абсолютный восторг.

– Смелей! Сейчас мы вам такую вазу организуем – вместо той, что вы у мамаши своей разбили!

Они, конечно, все сделали сами – но ваза родилась от дыхания Ники, и она это знала! И это было как-то очень… интимно, что ли.

– Теперь можно нанести позолоту, но можно оставить как есть – видите в форме внутри насечки и ямки? Вот они и дают этот узор. Красиво… Сколько раз смотрю на это – а все удивляюсь, до чего же прекрасно! Ведь стекло – это не самая необходимая для человека вещь. Промысел этот изначально задумывался для души, что ли. Для красоты бытия. Человек, впервые сделавший стеклянную чашку вместо глиняной или деревянной, думал не о том, что ему нужно зачерпнуть воды, чтобы утолить жажду, а о том, как это будет красиво. Вы понимаете, Ника?

– Да. Это… невероятно. Алексей Петрович, я вам очень благодарна за экскурсию. Вы даже не представляете, как я рада, что приехала сюда, не важно, что без кошек уеду, бог с ними, купим. Но это…

– Да, насчет кошек. Иван Григорич, подойди-ка, глянь сюда. Вот, просит девушка сделать таких зверей. Ты как?

Пожилой мастер с интересом взял в руки эскизы, что нарисовала Ника.

– Таких-то? Хороши… вот этих можно из желтого стекла, тех – с полосками, а этого вот из черного, а если вазу выдуть из красного стекла да оплести стеклянными же листьями, а по ним пустить не одного котенка, а выводок, а маму-кошку и папу-кота вот здесь… эх, вот где для души работа!

– Так что, сделаем?

– Хорошему человеку – отчего ж не сделать? Не денег ради, а для души. Это же задумка красивая, если кто понимает! А, Алексей Петрович? Ведь здорово придумано! А наш отдел дизайнерский и недотумкал, мудрили что-то непонятное, когда вот же оно!

– Согласен. Ну, что ж, об этом мы с Никой поговорим… Где там ваза наша?

– Обжигают. Сейчас маленько подостынет, упакуем – а то дама пальцы обожжет, – молодая девушка весело подмигнула Нике. – Да и везти ее нужно, чтоб не разбилась. Красивая вышла ваза – стекло, оно человека чувствует. Я давно заметила: если злой человек, не будет из него стеклодува никогда.

Что-то живое прыгнуло Нике на ногу – невесть откуда, и она от неожиданности пискнула, но тут же поняла, что зря. Под ногами уютно устроился крохотный серый котенок – может, месяц ему от роду, самое большое – полтора.

– Это тут у нас кошка цеховая родила, да сразу пятерых. – Иван Григорьевич поднял котенка с пола. – Уже разобрали всех, а этот пока остался, вот и хулиганит потихоньку.

– Так он ничей?

Котенок уютно устроился в широких ладонях мастера и заинтересованно посматривал вокруг.

– Ну как это – ничей? Кот не бывает чей-то, это человек – его. Вот пока у вас нет кота, вы – ничей человек, а будет кот, и вы станете принадлежать ему. – Иван Григорьевич хитровато улыбается. – Так оно устроено, не нам менять. А своего человека кот завсегда сам выбирает. Вот этот выбрал вас, похоже.

– Тогда я, пожалуй, его возьму. – Ника подставила ладони, и мастер положил ей в руки теплый живой клубок. – Раз уж он меня выбрал, куда ж теперь деваться…

– Вот и хорошо. Это кот, счастье приносящий. Коты в нашем городе все такие. Так насчет вашего заказа. Сделаю, с удовольствием сделаю. Для хорошего человека постараться, да еще работа какая душевная, это же редкий случай! А как готово будет, так вам и сообщат.

– Вот спасибо! – Ника счастливо улыбается котенку в ладонях. – Я уж и не надеялась.